— Не трогай Джека, он тут не причем! — Возмущенно воскликнул Шон.
Мишка Джек — это детская игрушка Шона. Он все никак не может лечь без него спать, правда, знают о нем немногие: я и родители, узнал бы кто — нибудь другой — засмеял. А по мне — это очень даже мило, так что иногда я подразниваю его поэтому поводу, но не со зла и он это знает. Вот и сейчас я решила поиздеваться над ним, мишка — это его больная тема.
Помню, я как — то взяла и спрятала его у себя под кроватью. Мне было лет 10, ему 12. Тогда был такой скандал… Шон расплакался и облазил все углы в квартире, но у меня так и не догадался посмотреть. Я, естественно, от души посмеялась, но потом мне стало его действительно жаль, и пришлось отдать игрушку, сказала, будто нашла в шкафу (хотя это была наглая ложь), но он поверил мне и еще несколько лет считал меня своим героем, пока до него не дошло, что это я сперла мишку, да и то я сама случайно проболталась.
Да уж… Детство было у нас веселое, ничего не скажешь.
Домой мы пришли в половине 9, родители уже перепугались и хотели звонить в полицию, все — таки дети в незнакомом городе, многое может произойти, здесь не Маунтинсвилль — нас никто не знает и преступников тут при достаточно.
Я показала новый гардероб семье, поужинала и поднялась в свою комнату, чтобы разложить обновки и принять душ. Но ко мне зашел Шон и присел на кровать.
— Пэм, вещички ты прикупила зашибенные, мне нравится, правда. Может, здесь ты тоже найдешь себе друзей. Я беспокоюсь за тебя… Ты — реально интересная и классная девчонка, и это я говорю не как твой старший брат, а как обычный парень, но жаль, что не все этого понимают. Так что я помогу тебе с друзьями и в обиду не дам, обещаю. Все путем будет, ага? И знай, я всегда буду рядом и помогу тебе, не бойся мне говорить о чем-то, ладно? Мы с тобой с детства ходим в лучших друзьях, помнишь? Все в силе, я по — прежнему твой друг и брат, и новый город или новые друзья этого не изменят. Я люблю тебя, малышка. — С этими слова Шон чмокнул меня в щеку, крепко обнял и вышел из комнаты.
Я в смятение сидела на краю своей кровати. Шон никогда не говорил мне таких слов, он доказывал их на деле, и я была немного в шоке.
Приняв душ, я легла спать с мыслями, что все — таки, у меня самый лучший брат на свете.
— И я люблю тебя, Шон. — Прошептала я в темноту.
И снова меня разбудило солнце. Я встала, заправила постель, умылась и решила привести себя в порядок. Начала с того, что тщательно расчесала свои рыжие, спутанные за ночь волосы, и заплела аккуратную косу. Долго решала нанести ли мне макияж и все таки решила, что стоит: наложила пудру в тон кожи на лицо, накрасила ресницы своих голубых глаз, немного светлых, еле заметных теней и любимый блеск для своих довольно таки полных губ. Нарядилась я в новые голубые джинсы и потертую, но самую любимую бардовую рубашку.
Спускаясь вниз позавтракать, я наткнулась на Шона — он тоже собирался на кухню:
— Воу-воу-воу, куда так спешишь, красавица. Ох, да ты огонь. — Он ткнул меня в плечо, и сделал вид, будто обжегся.
Я усмехнулась ему в ответ, сделала жест тех блондинок — откинула свою косу за спину и спустилась на кухню.
Сегодня на завтрак был яблочный пирог, которого, как говорит брат, я не ходила в поклонницах. Его любит только папа -мистер Ник Чейс. Вот кому привалило сегодня счастья с утра, так это ему.
— О, вы уже проснулись, дети, ну тогда за стол, есть яблочный пирог!» — с восторгом пригласила за стол нас мама.
Мы переглянулись с Шоном, но делать было нечего, пришлось сесть и есть, иначе проблем потом с мамой не оберешься. Она начнет причитать, что мы не любим ее выпечку, и в конце концов придет к выводу, что мы ее вообще не любим, а папа будет ее жалеть и гневно на нас смотреть. Что ж, семью не выбирают.
В прочем, мама и папа — клевые родители, но, как и все с прибабахом. И я люблю их за это.
Я молча села и сделала вид, что вся поглощена в пироге, Шон же начал ковыряться в нем, что очень бесило маму. Ох, сейчас начнется причитание…
Но видимо маме было не до нас, она ходила по кухне и расставляла специи по шкафам. Папа молча читал в зале газету и пил кофе. Меня это насторожило и Шона тоже. Он вопросительно на меня посмотрел, я лишь пожала плечами. Они редко когда делают что-то молча, особенно мама, но она тихо ходила по кухне и даже не пела, как обычно. Я решила начать разговор и тем самым разрушить тишину.
— Мам, пап, что-то случилось? — С сомнением спросила я.
— С чего ты взяла, детка? Все в порядке. — Ответил папа.
— Ну, просто вы оба молчите, это как-то странно… — Поддержал меня Шон.