В начале августа мы добрались до пяти с половиной тысяч футов> и Гарри начал проявлять признаки нетерпения, которое тут же заразило всех членов его команды. Пятого августа в девять утра глубина скважины равнялась 5490 футам. Все в тревожном ожидании собрались вокруг вышки. Я держался поближе к Гарри. Наконец датчики показали глубину в 5550 футов, и я, не выдержав напряжения, отвел ирландца в сторону.
- Послушай, Гарри, - сказал я, - что, если нефть находится не там, где мы рассчитываем? До какой глубины ты готов продолжать бурение?
- Не знаю, - ответил он. - Ребята начинают роптать.
- Тебя устроит поблажка в две тысячи футов?
- Да ты с ума сошел! Это же две недели бурения. Мы закончим в тот же день, что и Треведьен свою плотину. Да и топлива нет.
- Я привезу.
Глаза Гарри превратились в узенькие щелки.
- В чем дело, Брюс? Ты водишь нас за нос?
- Нет, просто хочу знать, какой допуск ты даешь на возможные ошибки. Он поколебался и сказал:
- Ладно, будем бурить, пока не сожжем все топливо, которое уже здесь. Это еще четыре дня. Глубина скважины превысит шесть тысяч футов.
- Нет, давай сделаем допуск побольше. Он схватил меня за руку.
- Послушай, Брюс, парни не согласятся. Мы все уже на пределе, я лишился двух грузовиков, буровая не окупается, ребята вкалывают почти задарма. Если мы не найдем нефть...
К нам с решительным видом подошел Клиф Линди, начальник дневной смены.
- Строение пород изменилось, - объявил он. - Вулканическое внедрение с плотностью гранита. Проходим два фута в час. Ради бога, Гарри, давай уносить отсюда ноги, пока не прогорели дотла!
Гарри промолчал. Он смотрел на меня своим тяжелым взглядом и ждал, что я скажу.
- Это те же породы, которые остановили Кэмпбела, - пролепетал я. Если удастся пробиться сквозь них...
- При двух-то футах в час?! - с нервным смешком спросил Клиф. - Это еще месяц работы. Нет, Гарри, мы - пас!
- Интересно, какова толщина этого слоя? - Гарри поскреб пальцами скулу. - В горах обычно попадаются вулканические пласты не мощнее ста футов.
- Даже если и так, все равно бурить придется четверо суток, отвечал Клиф. - К тому лее мы не знаем, что там внизу. Я лишь буровик, не геолог, но и не такой дурак, чтобы поверить в месторождение, залегающее сразу же под вулканической интрузией.
Подошла Джин.
- Мне очень жаль, Брюс, - проговорила она, беря меня за руку.
- Вы слышали наш разговор?
- Нет, мне Бой рассказал. Я сварю вам кофе.
Она пошла на ранчо и скоро вернулась с чашкой. Пока я пил, Джин стояла рядом и тихонько поглаживала меня по волосам. Я стиснул ее маленькую ладонь, а секунду спустя, сам не пойму как, Джин уже была в моих объятиях. Но в тот же миг меня обожгло воспоминание о словах лондонского врача. Я вздрогнул и, поспешно отпустив Джин, пробормотал:
- Мне пора на вышку.
Утром произошло одно событие, которое разом пробудило в Гарри ирландца и круто изменило весь порядок вещей в нашем лагере. Мы сидели за столом и завтракали, когда вдруг послышался стук, дверь распахнулась и вошел Питер Треведьен. Все изумленно уставились на незваного гостя. Заметив выражение наших физиономий и поняв, что дела у нас хуже некуда, он предусмотрительно оставил дверь ранчо открытой и не рискнул отойти от порога больше чем на шаг.
- Вэтерел, я привез вам телеграмму, - сообщил Питер.
"С чего это ему взбрело в голову так обо мне
заботиться?" - подумал я, беря протянутый конверт. Впрочем, все стало ясно, едва я пробежал глазами депешу:
"ГЕНРИ ФЕРГЮС ПОДАЛ ГРАЖДАНСКИЙ СУД ИСК СВЯЗИ ЯКОБЫ МОШЕННИЧЕСКИМ ПРИСВОЕНИЕМ ВАМИ ПРАВ ПОЛЕЗНЫЕ ИСКОПАЕМЫЕ СРОЧНО ПРИЕЗЖАЙТЕ ПОДТВЕРДИТЕ ПЛАТЕЖЕСПОСОБНОСТЬ".
Телеграмма была подписана адвокатами, которых я нанял в Калгари.
- Что там, Брюс? - спросила Джин.
Я молча подал ей телеграмму, и Джин пустила ее по кругу. Увидев, с какими лицами ребята читают депешу, я понял, что настала пора проститься с последними надеждами, и лишь воспоминание о разговоре с Сарой Гаррет спасло меня от паники.
- Ну вот и взяли тебя в оборот, - сказал Гарри.
- Фергюс просил передать кое-что и на словах, - добавил Треведьен. - Можно не доводить дело до суда. Продавайте "Королевство". Фергюс предлагает все те же пятьдесят тысяч.
Я пошел к столу и сел писать ответ. Когда я заканчивал, напряженную тишину комнаты вдруг разорвал гневный крик Гарри:
- Две тысячи за машину?! Да вы спятили!
Повернувшись, я увидел, что Гарри и Треведьен стоят в углу. Питер ухмылялся, а Гарри, покраснев, сжимал и разжимал кулаки.
- Вы знаете, что я разорен и не могу платить таких денег, проговорил он. - Называйте настоящую цену! Будьте же благоразумны, Треведьен!
- Благоразумней некуда! - отрезал Питер, пятясь к двери. - Я беру с вас ровно столько, сколько стоит ремонт дороги.
- Я вашу дорогу не ломал.
- Значит, произошло случайное совпадение, в результате которого ваши грузовики оказались здесь едва ли не раньше, чем мы успели расчистить завал? Так вас понимать? Ладно, согласен: вы не пользовались подъемником, не учиняли взрывов. Стало быть, все это железо попало сюда по индейской тропе. Что же мешает вам вывезти его тем же путем? - Он повернулся ко мне. - Что передать Фергюсу?
Я обвел взглядом лица своих товарищей и сказал:
- А вот что: всеми доступными средствами я постараюсь предотвратить затопление моего участка. Если Фергюс не хочет потерять еще больше, чем уже потерял, пусть замораживает свою стройку и ждет решения суда. Можете также отправить от моего имени вот эту телеграмму. - Я протянул ему листок.
Питер машинально взял бумажку. Думаю, мои слова так его обескуражили, что он буквально утратил дар речи. Мельком пробежав глазами текст, он посмотрел на меня и выдавил:
- Вы с ума сошли. Где вы возьмете денег?
- А это уж не вашего ума дело!
- Вы просто не понимаете, с кем собираетесь бороться.
- Прекрасно понимаю. Я собираюсь бороться с шайкой лживого сброда, которой ничего не стоит совершить подлог, поджечь бензовоз, находящийся на чужой территории, и попытаться всеми правдами и неправдами прибрать эту территорию к своим грязным лапам. Видит бог, я не хотел обращаться за помощью в суд, но, если угодно Фергюсу, давайте драться. Скажите ему, что результаты бурения вкупе с отчетом Винника способны удовлетворить любую канадскую судебную инстанцию. Скажите ему, что нефтяной фонтан забьет здесь прежде, чем он загонит последний кирпич в свою дурацкую плотину. Вы все поняли? Если да, то вон отсюда!
Треведьен смерил меня озадаченным взглядом.
- Чего же тогда Кио хочет вывозить свой хлам?
- Да потому, что мы уже почти закончили! - быстро сказал я. - А теперь убирайтесь!
- Слышите, что сказал Вэтерел? - взревел Гарри, грозно надвигаясь на Питера. Буровики повскакали с мест. На их лицах было начертано непреодолимое желание вышвырнуть Треведьена. Почуяв, что запахло жареным, Питер резко повернулся и пулей выскочил на улицу.
- Ну уж теперь-то мы тебя не оставим, - устало произнес Гарри.
Я провел ладонью по лицу.
- Это был блеф, Гарри, блеф от начала до конца. Но будем бороться.
- У тебя действительно есть деньги?
- Да. - Я посмотрел на Джин: - Собери мне вещички, будь добра.
- Ты в Калгари?
- Да, Гарри, ты будешь бурить дальше? Он обвел взглядом свою команду.
- Как, ребята? Зададим этим жуликам перцу? Буровики заулыбались и одобрительно закивали.
- Считай, что сделано. - Гарри хлопнул меня по плечу. - А ты у нас расцветаешь не по дням, а по часам, старина. Раньше-то тебя, помню, чуть не ветром сдувало, а теперь вон какой бравый молодец! Пошли запускать бур, ребята. Удачи, Брюс!
Дождавшись темноты, я въехал в Каним-Лейк и двинулся к дому сестер Гаррет, прижимаясь к стенам хижин, стараясь держаться в тени. Дверь мне открыла сама Сара. Вид у нее был такой, словно она уже знала, зачем я пожаловал.
- Вы, наверное, очень спешите? - спросила старушка.
- Да, мне надо в Калгари.
Она прошла в свою комнату и вынесла оттуда две заветные жестяные коробочки.