— А надолго его… того? — спросила Эйлин, мимоходом приласкав малышку. Тоби проделал то же самое и пояснил:
— Год дали. Уже давно вышел, одумался, теперь осторожен в своих суждениях, на людях помалкивает по крайней мере. А я вот думаю: зря он ляпнул, мог действительно спровоцировать какого-нибудь агрессивного оборотня в атаку на мирное общество. Правильно, что его осудили, оштрафовали и посадили.
— Слава Мерлину, — Эйлин кротко возвела очи горе. — И штайнблику, — добавила она.
Аргус, Полли и Северус с улыбкой переглянулись, с нежностью вспоминая папиного любимца, которого тот временами приносил домой в гости. Шалика дети любили и всегда радовались его появлению. Эйлин тем временем кое о чём вспомнила.
— Кстати, как будем доставать сову для Аргуса? У совиного заводчика или приманим?
— А как проще? — вскинул брови Тоби.
— Купить, наверное, — с сомнением произнесла Эйлин. — К ребёнку без магии сову сложнее привязать. А вот подарить…
— Значит, идем к Хагриду, — решил Тоби. — У него сова точно найдется.
Северус при этом незаметно проглотил возникший в горле комок. С рождения зная о брате-сквибе и отце-маггле, он рано научился контролировать свою детскую сырую магию. Началось это года в три, когда случился первый стихийный выброс и всё вокруг окрасилось в цвета улицы Сезам, до которой хоть и было ещё не скоро (первая передача выйдет в свет только в шестьдесят девятом году), но детское воображение породило именно те краски, с которыми Эйлин пришлось сражаться, расколдовывая обратно мужа, дом и домовиков. Северус же долго не мог забыть папу с малиновыми волосами, пушистеньких сине-фиолетовых Даффи с Лагуном и цыплячье-желтеньких Мэл с Нелли. Так хотелось, чтобы домовики подольше оставались такими: мохнатыми и разноцветными, но увы, мама их расколдовала и долго потом внушала ребёнку, чтобы он так больше не делал.
Но детская стихийная магия — это детская стихийная магия. И она не раз ещё выплескивалась из Северуса в моменты сильных эмоций, перекрашивая и меняя всё вокруг. Один такой выплеск стал переломным, когда Северус чересчур разошелся в капризе и огрел отца сильным неудовольствием. Воздушная волна детского гнева пронеслась по помещению и с размаху ударила Тоби в грудь, отчего тот пролетел половину комнаты, с силой грянулся о стену и мешком свалился на пол. На шум прибежал Аргус, увидел недвижно лежащего отца и громко, отчаянно закричал. Северус уже был напуган тем, что натворил, и вокруг него опасно вихрилась разъяренная сила, готовая всхлестнуться и нанести ещё больший ущерб. Хоть Аргусу и было всего семь, он почувствовал эту опасность: перестав кричать, Арго кинулся к отцу и накрыл его собой, закрывая от взбесившейся магии младшего брата.
Видя это, Северус попытался успокоиться, но не преуспел, не умел он управлять своей силой. А мамы не было дома…
— Даффи, Нелл, кто-нибудь, — плача, крикнул Аргус. С негромким хлопком появился Даффи, с полувзгляда оценил ситуацию и заломил руки.
— Что делать Даффи, маленький хозяин?!
— Успокой Северуса, а я позову соседей! — сориентировался Аргус, собрался было встать, но был остановлен домовушкой.
— Нелли уже позвала, сюда идет мистер Лавгуд!
Лежебока влетел подобно урагану, проверив Северуса, он занялся Тобиасом и Аргусом. Выяснив, что Тоби оглушен, Ландо тут же послал двух Патронусов: одного за Эйлин, другого в Мунго за целителем. А пока те летали по адресам, склонился перед перепуганным мальчиком.
— Северус, — серьезно позвал он, заглядывая в черные, залитые слезами глаза. — Я знаю, ты не хотел, но прошу: успокойся. С папой всё хорошо.
Синие глаза Лайдауна Лавгуда говорили правду, но Северусу было всего три года, ему требовались иные доказательства. А также подробные объяснения, обстоятельные, очевидные. И они не заставили себя ждать: Тоби очнулся и со стоном открыл глаза.
— Северус… Северус, ты цел?
Случилась невероятная вещь, невозможная с точки зрения малыша: папа на него не рассердился. Он подполз, заглянул в лицо, обнял и тихо сказал:
— Я не могу превратиться в медведя, сынок. Я большой, да, но я никогда не смогу стать для тебя мохнатым мишкой…
— Я знаю, папа, я больше не хочу, — заикаясь, сказал Северус. — Не надо быть медведем. Прости меня, папочка, я больше не буду…
С тех пор Северус осознал разницу между собой и родителем, осознал, как он опасен для отца и брата, и поумерил свои страсти и хотелки, перестал яриться и негодовать, если его желания не исполнялись сразу. Да, тяжело далось ему это знание, с печальным опытом пришло оно, что поделать… Зато и контроль над собой он рано приобрел, быстро научился контролировать свою магию. И начал перехватывать её у Полли, когда настал черед сестры выплескиваться в магических выбросах.