Тоби не знал, он удивился и срочно покинул библиотеку, чтобы посмотреть на сбежавшего жирафа. Картина с мамонтами висела в классе Трансфигурации, и вид трясущегося обледенелого жирафа вызывал смешанные чувства жалости и веселого изумления. Жираф, дрожа с ног до головы, сиротливо жался к пушистому слону, тот сочувственно вздыхал, обнимал тонконогого гостя хоботом, дышал на него, честно пытаясь согреть, и не мог… Потому что Сибирь была написана с толком, со всеми нюансами, вьюгами-метелями, снегами-торосами, ползучими березками, ягелем, над которым трудился северный олень, тщательно выкапывая его из снега. Он обкапывал куртинку широким копытом, потом поднимал заиндевелую морду, глядел ехидно на приблудного жирафа, фыркал в его сторону и снова нырял в сугроб. Жираф уже покрылся инеем, и его реально стало жаль. Тоби точно пожалел и обратился к Минерве с вопросом, как выпроводить с картины нарисованное животное. МакГонагалл, поначалу отнесшаяся к проблеме жирафа равнодушно, после обращения Тоби прониклась сочувствием, и в классе разгорелась жаркая дискуссия на тему спасения заблудшего зверя.
После долгих, страшно увлекательных дебатов, находится решение: позвать на помощь троллей с гобелена на седьмом этаже. Вид клыкастых рычащих зеленошкурых тварей в пышных балетных пачках, идущих на пуантах приплясывающим шагом, настолько впечатляющ, что нервы жирафа не выдерживают, и он летящей иноходью покидает сибирскую тайгу, косматых заснеженных мамонтов и копающего ягель оленя.
На своей африканской картине он, впрочем, долго ещё обозревал горизонты, явно страшась узреть танцующих троллей в кошмарных розовых пачках…
Это один из многочисленных моментов веселого времяпровождения Аргуса в школе. Их будет много, крайне много за годы обучения. Прекрасные были эти уроки, и Травология Людовика Колокольчика, которую он преподавал параллельно с Помоной Стебль; и Астрономия Фернандо Кварка с практиканткой Авророй Синистрой; Чары Марчбенкс и её подмастерья Филиуса Флитвика… Да, их по двое, ведь студентов вдвое больше, чем обычно. И только некоторые ведут уроки в одиночку, как профессор Сторм, искусствовед, знакомящий детей с литературой, художественным изобразительным искусством, кино и театром, изящной словесностью и всем чем положено. Зельеварение профессора Поттера тоже посещается всеми, и Аргус с Петуньей, Сэмом, Диком и прочими сквибами и не-магами имеют впечатляющие результаты в создании мазей, заживляющих кремов и целительных настоек. С зельеварением тесно связано Знахарство, так же, как Прорицания с Ворожбой. Домоводство же Боунса было самым популярным, на его уроках студенты узнавали всё о жизни. Равно как и на Защите Блэка, где Орион учил ребят тому, как распознавать нечисть и уметь её обезвреживать.
И если магу можно обойтись одной лишь волшебной палочкой да парой убойных заклятий, то обычному человеку полагалось знать намного больше как теории, так и оружия, среди которого в арсенале значились осиновые колья, серебряные распятия, святая вода и личная отвага.
Призрак Биннса стал чем-то вроде учебного пособия по изгнанию духов. На экзаменах третьего, пятого и седьмого курсов стало обязательным показательное выступление студента, на котором строго оценивалось его умение справляться с экзорцизмом. Но на одном Биннсе не выедешь, тогда к делу приглашались другие привидения-добровольцы — Почти Безголовый Ник, Кровавый Барон и Толстый Проповедник. К экзамену те относились с юмором и пониманием, особенно если учесть, что многие призраки действительно доставляют людям немало проблем. Таким образом профессия Охотника за привидениями стала едва ли не самой почитаемой среди выпускников Хогвартса.
Помогало и спортивное разнообразие. Помимо квиддича теперь были гонки на метлах, бег и борьба, гребля на лодках по озеру и фигурное катание на коньках зимой. Появились и обычные маггловские игры с мячами вроде футбола и баскетбола, а зимние развлечения пополнились хоккеем и чем-то похожим на биатлон, упрощенной его версией, в которых участие принимали как маги, так и магглы со сквибами.
День заканчивался тем, что Аргус, придерживая на плече сумку с учебниками, со всех ног спешил к папе в библиотеку. Здесь было тихо, уютно и спокойно, нежно светили люмилампы, проливая над столами и полками мягкий свет. При надобности сферу можно пристроить к себе под щеку с левой стороны, чтобы удобней было писать. Управляемая магией сфера покорно висела в заданной позиции и освещала всё ярко и надежно.
В этой уютной атмосфере Аргус и делал уроки, потихоньку обкладываясь со всех сторон стопками нужных и не очень нужных книг. Собственно, литературой сына как раз Тобиас обкладывал, вникнув в тему заданного домашнего задания, он доставал с полок книги на ту или иную тематику и относил к сыну. Аргус с улыбкой кидал на папу благодарный взгляд и начинал листать страницы в поисках необходимой информации.