Платье готово, инструкции, как себя надо вести и не следует — тоже проведены. Как там в фэнтезийных книжках описываются предсвадебные приготовления? Массаж, ванна с кучей ароматических масел и так далее, и тому подобное… короче, ничего этого не было и не будет! Ариссы решили, много чести. И так сойдет!
Только не знали они, что я упертая и грязной в это удивительное платье облачаться не намерена. Поэтому ночью мы с Уликой соорудили мне импровизированную ванну.
Я тайком выбралась на кухню, где меня уже ждал ребенок с тазиком в обнимку и рядом стоящими двумя ведрами с горячей и хлодной водой. Я все это добро подхватила (ну, как подхватила?! По крайней мере, попыталась, с горем пополам.) и мы с ней спрятались в кладовой. Холодно, конечно, но здесь мы были уверены, что нас никто не застукает, даже если приковыляет среди ночи на кухню. Слава Богу, никто не страдал лунатизмом и дал нам спокойно привести меня в порядок.
Девчушка оказалась мастерицей на все руки. Пока я стояла (только так и смогла уместиться в том несчастном тазике, но и за это спасибо) по щиколотку в воде, Улика растерла меня до красноты жесткой мочалкой (думала, и кожу снимет, но приходилось терпеть, сцепив зубы), чтобы поры открылись и сошел темный цвет кожи (загар мой им чем-то всем не угодил). Мне эта процедура чем-то напомнила, как японцы ванны принимали в старые времена. Они из-за нехватки воды, просто влажными полотенцами обтирались, а у меня даже целый тазик воды имеется.
Затем в ход пошла ароматерапия. Какое это было блаженство! Как только не уснула, словно боевая лошадь, стоя в тазике?! Все благодаря Малявке, которая трещала без умолку, втолковывая мне, что я должна завтра делать во время церемонии (и откуда она только обо всем об этом знает?), а что категорически нельзя допустить.
— Марлена, — сколько трудов мне стоило уговорить ее, обращаться ко мне просто по имени и на ТЫ, — ты должна идти очень медленно. Делаешь шажок на пол-локтя и останавливаешься. Досчитываешь до трех с интервалом «и один», «и два», «и три» и снова делаешь щажок. Ни в коем случае ни быстрее!
— Таким темпом я и к ночи следующего дня до алтаря не дойду, — фыркнула я. — Хотя, будь моя воля, я бы к этому самому алтарю и на пушечный выстрел не подошла, — прошипела себе под нос.
— Все рассчитано, не переживай, ни ты первая, ни ты последняя так будешь передвигаться, — отмахнулся от меня ребенок.
— А-а-а, я поняла! Это придумали для того, чтобы у невесты было время передумать, — подскочила я в воде, едва не перевернув тазик и расплескав вокруг нас воду.
— Нет, — хихикнула Улика, — путь невесты к жениху сопровождается молитвой, обращенной к Зараису, Богу жизни. Это довольно длинная молитва и она должна отзвучать до того, как невинной девы коснется длань мужчины. Если кратко передать смысл текста обращения, то это благословение невесты на плодовитость.
— И сколько таких шажков мне придется сделать, пока кто-то там будет тренировать свои голосовые связки? — приуныла я, представляя, сколько мне предстоит продержаться на тех ходулях, которые приготовили к платью. Я надеялась, что как-нибудь добегу до алтаря, аккуратненько вылезу из них и постою, пока будем клясться друг другу в верности. Уж точно вся эта волокита надолго. А тут еще эта молитва! И почему Ариссы не удосужились мне хоть что-нибудь объяснить? Или они решили обрадовать меня в самый последний момент?
— Ровно девяносто девять…
— СКОЛЬКО? — заорала я возмущенно и тут же зажала рот руками. Только бы никого не разбудить своим ревом. Девчонка в испуге оглянулась на дверь кладовки, прислушиваясь к окружающей тишине.
— Ты чего орешь-то? Девяносто девять, как раз столько звучит молитва, — прошипела разъяренной кошкой Малышка.
— Что можно петь все это время, если весь смысл сводится к плодовитости? — пробурчала я недовольно.
— Все это время. — передразнила меня Малявка. У-у-у, вредная! — жрецы просят о милости Бога, снизойти до слуги его, пожелавшей выполнить древние заветы о продолжении рода, — патетично с не детским выражением на мордашке провозгласил ребенок.
— Ой, давай уже выбираться отсюда, а то завтра вы получите невесту всю в соплях с опухшим носом и красными глазами, — выскочила я из остывшей воды, обхватывая себя за плечи руками. Прошлепала босыми ногами по ледяному полу до стульчика и плюхнулась на него, едва не поджимая ноги под себя. С безумной благодарностью выхватила из рук Улики протянутое большое пушистое полотенце, закутываясь к него. Зубы мои уже начали выдавать чечетку и тело им вторило.