Сашка быстро взял три коробки и, воровато оглядываясь, отложил в сторону. Вот и всё. Это теперь не их. Его. И ничего не докажут. А чтоб совсем не докопались, он крепко двинул ногой в борт саней. Несчастный случай это у вас, мол, а он, Дробень так, просто мимо шёл. Борт раскрылся. Тихо шурша, красивейшее разрисованное добро посыпалось вниз, в грязный снег. А Санька уже далеко. Ищи ветра... Ну, не вытряс он гаманки из толстосумов. Вот вручит подарки и потрясёт. А сейчас к Ксанке. Положит тихо у подушки, вроде как Дед Мороз приходил. Не то, чтоб она верит, но хоть улыбнётся. Ей приятственно - и ему. И Ярику. Нет, Ярику пока всё едино. Ему молоко нужно. А молоко у Ксанки есть. И то ладно. Не надо всяких "Нанов" в супермаркетах ссыпать. Ну, вот и кочегарка. Писка не слышно - и то хорошо. Спит, значит, Ярька. Насосался мамкиного молока и спит. Проволочкой Сашка открыл крючок, на который Ксанка дверь прикрывала, да так и встал. Того, что он увидел, быть не могло. Не могло, да и только. Ну, сани с подарками - это ещё так-сяк. Но не это. У них были гости...
-- Дверь прикрой, надует ведь ненароком, - с хрипотцой донеслось из угла.
-- Ага... - Санька притворил ногой дверь, да так и продолжал стоять, разглядывая тех, кто сейчас находился в их закутке вместе с его женой и сыном. Те, правда, тоже были тут: Ксанка с глазами в пять копеек, прижимавшая Ярика к груди, Ярик, чмокающий из титьки, вроде и не испуганный, да его напугать, это не Ксанку, у него мыслёнки свои, невнятные. Чего надо не боится, чего не надо...
-- Положи коробки-то - произнёс один из гостей, тот самый, что и дверь просил закрыть, - Всё одно ведь - не твоё. Так?
-- Так,- послушно произнёс Сашка и положил коробки на пол рядом с собой.
Его собеседник, которого Дробень успел уже рассмотреть, был росточка хоть и небольшого, ну, с Ксанку, не более, но какой-то странный сам из себя: с длинными ушами. Острыми такими. Сашка подобные во "Властелине Колец" видел. У эльфов. Только нос у него был не такой гордый, как в фильме, а что сучок. И чёрные патлы, как у еврея. На худеньком торсе жилетка овчиной наружу, на шее то ли крест, то ли ещё какая цацка болтается. И сапожища. Здоровенные, прорыжевшие все, изношенные, но здоровенные, размера сорок шестого - минимум. Второй... Второй тоже был странным. Личико плоское. Сам грязноватый, узкоглазый и в ватнике. На голове треух, а сам босой. И тоже уши. В смысле - длинные, и острые на концах.
-- Вот и я про то, - продолжил между тем более бойкий из гостей, который в сапогах - Так кто же ты такой, мил человек?
-- Сашка. Сашка Дробень.... То есть Дробышев, значит, Александр Сергеевич. А вы это - эльфы, да? - немного осмелел Сашка. А что? Не киснуть же. Может, они и эльфы. Всякое бывает. Он не напугается. Банда таджиков, когда их с десяток - куда страшнее. Лишь бы Ксанке ничего не сделали...
-- Эльфы! Сказал тоже! - фыркнул тот, что в сапогах, - Уж и лешего признать не могут. Молодежь... - презрительно скривил рот гость, сделав ударение именно на первом слоге, а не как по правилам положено.
-- А он? Он - тоже?
-- А он - кочегарный. Ну, овинник с переквалификацией. До домового не дотянул, к вам вот попал.
-- То есть...
-- Ага. И молоко он у вас лямзил. А что? Закон такой. Ладно, не жмуримсь. Сейчас о тебе речь. И он тебя тут не спасёт.
-- От чего?
-- От справедливости. Ты хоть знаешь, дурилка картонная, кого прокинул давеча? - леший хитро прищурился и уставился Сашке, казалось, в самые глаза.
-- Буржуев...
-- Эх, уморил...- леший согнулся впополам, кочегарный тоже мелко захихикал. Ксанка ещё глубже втиснулась в угол, - Деда Мороза ты нагнул, чудо богатырь.
-- И что? Много этих дедов нынче. По корпоративам...