На этот раз, взяв ее руки в свои, он приносил обеты, которые написал сам. Которые шли не от традиций, а от сердца. Его сердца.
– Роза, когда-то я дал тебе обещание, но не сдержал его. Принося обеты, я не собирался их исполнять. Но теперь… теперь я буду верен клятвам. Ради тебя бьется мое сердце. Ради тебя я живу. Ты моя любовь. Я посвящаю тебе свою жизнь. Обещаю свою любовь и верность. Знаю, что для меня нет счастья без тебя. Много лет я не обращал на тебя внимания, не видел, какое сокровище передо мной. – Он сжал ее пальцы в своих. – Но теперь я знаю. Я видел смерть и выжил. Хотя это была не настоящая жизнь… Настоящая жизнь – это ты.
Произнеся свои клятвы в ответ, Роза повернулась и забрала Изабеллу у подружки невесты, прижала к себе малышку (которая слишком быстро росла, по мнению Леона).
– Тебя я тоже обещаю любить, – прошептала она. – Мы семья.
Леон взял дочку за ладошку:
– Я сам и мое сердце принадлежит вам обеим. Навсегда.
Потом был торт, были танцы. А раскапризничавшуюся Изабеллу няне пришлось унести в детскую. Леон и Роза остались до конца, до последней песни.
Леон крепко прижимал ее к себе, позволяя музыке обнимать их и вести.
Весь мир, все люди, все их прошлое оставили их вдвоем.
Он видел только синеву глаз Розы.