Между тремя и четырьмя часами дня в Нью-Йорке происходит пересменка таксистов. Сколько бы вы ни стояли на проезжей части, вам не удастся поймать ни одной машины. Чертовское невезение - оказаться на улице в это время, особенно когда вместе с порывами холодного ветра на вас обрушиваются еще тяжелые струи дождя. Я зашел в ближайший магазин, чтобы купить пачку сигарет, затем направился к ближайшей телефонной будке и, опустив в щель монету, набрал номер.
Секретарша попросила меня подождать, убедилась, что я действительно обращаюсь по адресу, и только после этого на линии появилась Рене Талмедж. Она похихикала для начала, а потом произнесла:
- Привет, соблазнитель.
- Но зато вполне подходящий, детка.
- Слишком безалаберный, но действительно... подходящий. По крайней мере, нестандартный. Где ты находишься?
- Всего в двух кварталах и совершенно промокший.
- Здесь, в нашем здании, на первом этаже есть вполне приличный небольшой бар, где ты можешь просохнуть, пока мы будем заняты выпивкой.
- Прекрасно, - сказал я. - Через пять минут появлюсь.
На самом деле прошло почти пятнадцать минут, и она уже почти справилась со своим коктейлем, прежде чем я вошел в бар. Я отряхнул свое пальто и шляпу, расположив их рядом на стуле, а сам устроился рядом с Рене.
- Дайте мне, пожалуйста, пива, - попросил я у бармена.
Она остановилась на половине глотка и повернула голову в мою сторону.
- А я думала, что ты имеешь класс. И вдруг это пиво. Да ты просто плебей!
- Да, я несколько грязноват для такой компании. - Я отпил из высокого стакана и поставил его с чувством полного удовлетворения. - Прекрасная штука. А тебе не хочется поднять руки, чтобы выйти из своего класса?
- В свое время.
Она рассмеялась и отпила свой коктейль.
- Фактически я уже закончила на сегодня. Уильям везде заводит демократические порядки, поэтому остаток времени я могу посвятить собственным заботам.
- У тебя есть, о чем заботиться, - заметил я.
Платье на ней отнюдь не было похоже на строгий рабочий костюм. Во всяком случае, подчеркивать все достоинства своей фигуры на службе было бы и не обязательно.
- Кстати, что ты теперь собираешься делать, весь промокший? Следить за подозреваемыми?
- Не совсем. Существуют и другие способы преследования. Например, когда я прогуливаюсь, то вспоминаю своего приятеля, который никак не должен был умереть, и рассуждаю сам с собой о том, почему же он все-таки умер, и делаю так до тех пор, пока все факты и люди не встанут на свои места. В один прекрасный момент все эти мишени будут готовы для охоты.
Рене взглянула на свой бокал, начала поднимать его, но быстро поставила и вновь посмотрела на меня.
- Странно...
- В чем дело?
- Мои эмоции не дают мне покоя. Я читала о людях, которые занимаются тем же бизнесом, что и ты. Я часто смотрела по телевизору фильмы и постановки на эту тему... Очень трудно поверить, что все, что показывают, возможно встретить в жизни. Но в твоем случае все выглядит не так. Полиция...
- Полицейские очень хорошие профессионалы, детка. Они работают в сложнейших условиях, каждую минуту сталкиваясь с опасностью. Они, кроме того, находятся под массированным давлением общественного мнения, политиков, органов правосудия, но тем не менее выполняют свою работу.
- Майк... Мне казалось, что я хорошо знаю людей. Я сама выполняю достаточно ответственную работу, и мне часто приходится принимать решения по финансовым операциям на многие тысячи долларов, и я отвечаю только перед Уильямом Дорном. Я не боюсь сделать ошибку в своих делах, но мне кажется, что я могу ошибиться с тобой.
- Почему?
- Потому что... потому что ты настолько многосторонний человек, что не всякий может тебя правильно воспринять.
- Это потому, что ты давно уже не общалась с людьми из низов. Ты работаешь и вращаешься в кругах достаточно высоких. Спустись оттуда на улицы, где проходит настоящая жизнь, и ты увидишь множество всяких людей и ситуаций, о которых ты даже не представляла.
- Возьми меня с собой, Майк, - внезапно сказала она.
- Что?
- Ты, наверное, прав, я должна увидеть этих людей.
- Рене, но для этого ты должна преобразиться. Твоя одежда должна быть неряшливой и грязной, ногти обломаны, а твой зад должен привыкнуть к постоянным шлепкам. Это совсем другая жизнь.
- Я как-нибудь переживу это.
Она так серьезно посмотрела на меня, что я чуть не рассмеялся. Я закончил очередной стакан с пивом, который бармен поставил передо мной, и подумал: "Черт возьми, ведь перемена обстановки может пойти ей на пользу". В конце концов я решил а почему бы и не попробовать?
- Ну так как, ты возьмешь меня с собой или нет?
- Хорошо. Заканчивай свой коктейль.
Цезарь Марио Таллей был профессиональным нищим. Он каждый день путешествовал в Нью-Джерси и собирал до ста долларов монетами и бумажками от сердобольных туристов.
Он увидел меня и Рене, прижавшихся друг к другу под ее зонтом, и отступил назад, в дверной проем обувного магазина. Когда он узнал меня, взгляд его оживился и мгновенно принял бодрое и осмысленное выражение. Слащавая улыбка тронула его усы.
- О, хе-хе, Майк. Только что о тебе вспоминал.
- Это ж здорово! - сказал я ему. - Как идут дела, Цезарь?
- Потерял ночь. Какой-то пьяница принял меня за своего ребенка и повел меня сначала в магазин, а потом пытался увезти в Айову. Еле-еле сбежал от него в метро. А что ты здесь делаешь, Майк?
- Пытаюсь найти кое-кого. Высокого, худого, около сорока лет, подбирающего бумажники в районе театров. Что-нибудь видел?
Он вскинул голову и уставился на меня, сверля глазами.
- Ого! Один весьма деловой человек задавал точно такой же вопрос. Такая большая курочка с длинными темными волосами. Потрясающий вид! Я не знаю, зачем она его искала; я предложил ей двадцатку, но она отшила меня. Меня! Что ты об этом скажешь?
Мне стало понятно, что Цезарь уже пообщался с Вельдой.