Я вскочил с кресла, вернулся к кинопроектору и, перемотав пленку назад, вновь пустил фильм. В тот момент, когда моя спина появилась на экране, я нажал «стоп». Несмотря на плохое качество пленки, у меня не оставалось сомнений, что на моем плече шрам. Дюйма три в длину, не меньше, серпообразный глубокий шрам.
Меня бросило в дрожь. Несколько минут я разглядывал экран, потом выключил проектор и вернулся в свою спальню.
Открыв дверцу встроенного во всю стену шкафа, на которой висело зеркало, я скинул пижамную куртку и осмотрел правое плечо. На теле осталось множество следов от ожогов, но никакого шрама не было! Сколько я ни вертелся перед зеркалом, ничего обнаружить мне так и не удалось. Со злостью я шарахнул по дверце ногой, в шкафу что-то упало.
Я заглянул внутрь, на полу лежал свалившийся с вешалки костюм. Я поднял его и повесил на место, какой-то предмет выпал из кармана. Им оказался блокнот, или, точнее, записная книжка. Устроившись в кресле, я начал перелистывать ее. На первом листе значилось имя Элвиса Старка. Все остальные листы были исписаны телефонами, адресами, какими-то пометками. В боковом кармашке лежала фотография Джесики Корбет. На обратной стороне надпись: «Любимому мужу от любящей жены. Джис». Кроме фотографии я обнаружил квитанцию с пометкой «К. X.», листок с нацарапанным корявым почерком числом 32169 и счет за обед в ресторане «Глобус». Больше в книжке ничего не было.
Войдя в охотничий раж, я перерыл весь шкаф, костюмы, фраки, смокинги, вывернул все карманы, но больше ничего не нашел. Затем обыскал спальню, и тоже безрезультатно. Уже занимался рассвет, когда я закончил эту бесполезную возню.
Измотанный, я подошел к окну и раскрыл его. Солнце уже коснулось макушек пальм, вот-вот оно оживит и цветы. Чем больше я всматривался в клумбу под, окном, тем больше мне казалось, что она помята. Каминные часы отстучали семь раз.
Я переоделся, спустился ни веранду и по гравиевой дорожке обошел дом, прежде чем подойти к тому месту, куда выходили окня спальни. Осмотрев внимательно клумбу, я обнаружил отчетливый свежий след от мужского ботинка. Значит, ночью кто-то разгуливал под моими окнами. Мне не померещилось.
– Вы любите цветы? – услышал я голос за своей спиной.
Я обернулся. В трех футах от меня стоял Джефф, универсал, как назвал его Олаф. Он держал руки в карманах и ухмылялся. Этот тип с перебитым носом был мне определенно неприятен.
– А разве ты не знаешь, что любит твой хозяин?
– Меня наняли месяц назад, и я еще не знаю ваших вкусов.
– Ах, вот оно что! Странно. Кто же работал здесь до тебя?
– Какой-то Грин. Я видел его несколько раз, он знакомил меня с обязанностями, показывал участок.
– Почему он ушел?
– Этого я не знаю. Но не уверен, что ему хотелось уходить.
– А эта кухарка? Агнис. Она тоже недавно работает?
– Не знаю. О ней мне ничего не известно.
– Где тебя выкопали? И чем ты лучше Грина?
– Мне сказали, что здесь требуется крепкий парень, способный охранять дом. А Грин хлюпик.
– Что касается охраны, то с ней-то ты плохо справляешься.
Я ткнул пальцем в след на клумбе. Он покосился на него и ответил, не задумываясь:
– Моя неаккуратность. Случайно наступил.
– Не валяй дурака, Джефф. Твоя нога на два-три размера меньше.
Он растерянно осмотрел свою обувь. Мексиканские желтого цвета мокасины на высоком каблуке ничего не имели общего с отпечатками на клумбе.
– Есть разница? – спросил я. Он промолчал.
– Будешь работать так же – пойдешь вслед за Грином. А теперь подготовь машину, после завтрака поедем покатаемся.
– Да, но мистер Тэйлор не…
– Здесь я хозяин, а не мистер Тэйлор. Делай, что тебе говорят.
Из-за его плеча я увидел, как от калитки к дому направляется Агнис. Я пошел ей навстречу.
– Доброе утро, сэр.
– Здравствуйте, Агнис. Сделайте мне легкий завтрак и принесите наверх.
– Хорошо, сэр.
– Скажите, вы давно здесь работаете?
– Два месяца, сэр.
– Кто работал до нас?