- Вы пока не пугайтесь... мы сделаем операцию, глядишь и всё обойдётся. Главное, что вы вовремя пришли, - принялась её успокаивать врач, исписывая страницы в истории болезни. - Завтра вы поступите к нам, а операцию сделаем в понедельник.
- Как завтра? Я не смогу завтра...
- Дорогая моя, я не советую вам затягивать. С каждым днём шансов на положительный исход остается мало. Так что подумайте...
- Доктор, но я не могу... - Зинаида всхлипнула.
- Только вот мне слёз ваших и не хватало, - устало возмутилась врач. - Ну ладно, не можете завтра, приходите послезавтра.
- Спасибо, - промямлила Зина и поторопилась к выходу из кабинета.
Только на улице невероятное облегчение прокатилось по всему телу Зинаиды, и тут же сменилось растерянностью и страхом. Сердце заколотилось, пульсируя в ушах звоном. Ей надо было всё обдумать и осознать, понять, как быть дальше.
Зина обессилено села на скамейку, закрыла лицо руками.
- Я там умру, - прошептала она, вынося себе приговор.
***
Очередной телефонный звонок застал Анатолия на кухне, где он в одиночестве расправлялся с борщом. Бросив в тарелку ложку, он направился в гостиную - там стоял телефонный аппарат.
- Слушаю, - грубо сказал Поляков в трубку.
- Здравствуй Алик... - прозвучал тихий женский голос.
- Зина? - сердце Анатолия заколотилось.
- Да... мы можем встретиться?
- Сегодня? - Поляков практически не дышал.
- Лучше завтра... на нашем месте... около волейбольной площадки... в девять вечера...
- Что-то случилось?
- Нет... просто я хочу увидеть тебя... До завтра...
Глава четвёртая
Аня пребывала в мрачном расположении духа с самого утра. Точнее с того момента как открыла глаза и увидела на стуле, рядом со школьным платьем, тёплые, голубые байковые трусы-панталоны с начёсом.
Схватив панталоны, Анька в одной сорочке ринулась на кухню.
- Мама! Я уже не маленькая чтобы носить вот... вот это - девочка брезгливо помахала панталонами.
- На улице холодно, - невозмутимо сказала Зинаида. - Пора носить тёплое бельё.
- Когда же это закончиться? Для тебя я всегда буду маленькой! А мне стыдно в этих уродских штанах ходить. У нас в классе из девчонок никто их не носит, только я...
- Мня, не волнуют другие. Ты мой ребёнок и я забочусь о твоём здоровье, а за другими пускай следят их родители! - мама была строга и непреклонна. - Давай не капризничай, иди, мойся и завтракать.
- Ну, за что мне такие мучения! - с отчаянием в голосе воскликнула Аня, сдерживая слёзы. - За что?
- Ты мне потом ещё спасибо скажешь.
- Ага... - всхлипнула Анька, удаляясь к себе в комнату. - Ещё и какое...
- Выросла девочка, совсем взрослая стала... - тихо пробормотала Зинаида, украдкой вытирая слезу.
Завтракали в полной тишине. Михаил Михайлович как обычно читал газету, помешивая песок в чашке. Зина суетилась у плиты. Анька всё ещё дулась на мать, недовольно поглядывая в окно.
- Спасибо, - бросила Аня, вставая со стула.
Зинаида подставила щеку для поцелуя, но дочка прошла мимо.
- Чего это она? - спросил Михаил, отрывая глаза от газеты.
- Панталоны.
- А-а, - протянул Кондрашов, поняв, в чём суть раздора между женой и дочерью.
- Я ложусь в больницу.
- Что-то серьёзное? - встревожился он.
- Обычное обследование.
Зинаида не хотела пугать мужа.
- Точно?
- Не беспокойся, неделя максимум десять дней, - Зина чмокнула мужа в щеку.
Аня выскочила за дверь. Спустившись на лестничную площадку этажом ниже, швырнула дипломат в угол, задрала платье и подтянула панталоны вверх до предела. Резинки больно врезались в тело, но красота требует жертв. Поправив подол, Анька взяла дипломат и быстрым шагом пошла вниз по ступенькам.
За углом дома её ждал Сергей. Уже неделю они не разговаривали. Аня, сделав вид, что его не заметила, ускорила шаг.
- Привет, - сказал Поляков, догнав Кондрашову.
- Привет, - как можно безразличнее ответила она, не сбавляя шага.
В школу они прибыли на вполне приличном расстоянии друг от друга.
День тянулся. Казалось, что уроки идут не по сорок пять минут, а по два часа. На истории Аня то тяжело вздыхала, то зевала в ожидании звонка. Она помотала головой, пытаясь хоть как-то настроиться на урок, перевернула страницу учебника.
Юлька придвинулась по скамейке к ней и зашептала: