Единственным напоминанием о временах боевой юности оставалась любовно сохраняемая в бумажнике справка о шизофрении средней степени тяжести, полученная Садистом у знакомого “лепилы”* и избавлявшая от ответственности, когда его в очередной раз ловили со стволом. Такое случалось часто, но Олег не унывал – когда есть умелые руки и хорошая лопата, перебоев в пополнении арсенала не бывает.
Вторым был здоровенный бугай, облаченный в камуфляжную куртку и внешностью напоминавший лидера ЛДПР в молодости. За это сходство и страсть к маскхалатам Гоша Собинов получил кличку “Комбижирик”. Третий, не менее капитально сложенный товарищ прославился тем, что на пикнике по ошибке выкушал стакан авиационного керосина заместо спирта и стал, естественно, Горынычем. Последний участник “антибарыжных мероприятий”, Миша-Ортопед, отсутствовал. То ли водку жрал, то ли совершал обход подведомственной территории.
Оставив Горыныча у стойки, где тот сразу стал требовать соответствия спиртного в коктейлях вкусам новоприбывших и грозно смотреть на бармена, Садист и Комбижирик бухнулись за столик Дениса. Стулья скрипнули, но устояли.
– Здорово, блин, – буркнул Садист и сразу принялся выгружать на стол кучу предметов из карманов своего роскошного малинового “адидаса”. Сигареты, ключи, разномастные бумажки и скомканные деньги веером разлетелись по белому пластику.
– Гутен морген, майне камераден! – с хорошим венским прононсом сообщил Денис.
Комбижирик кивнул в знак приветствия и уставился на Садиста, который, словно пораженный болезнью Паркинсона*, отряхивал с бумажек табачные крошки.
Кучка предметов на столе росла.
– Ты что-то потерял? – вежливо поинтересовался Денис.
– Да, блин, вот засунул… Мне Антон дал психический портрет барыги… Куда дел?.. Ага, вот он! Держи…
Листок перекочевал к Денису.
Подошел Горыныч, шумно поручковался с Рыбаковым, указал бармену, куда ставить поднос с напитками, и объявил, что не откажется выпить в такую жару, благо за рулем сегодня не он.
– А где Мишель? – спросил Денис, по диагонали просматривая записи психолога.
– В Волосянце Мишка, – вдруг зло выдал Садист, – в камере. Нажрался и по деревне голый с оглоблей бегал. Менты дождались, когда заснул, и в околоток пристроили…
– Давно?
– Вчера днем, – Садист гулко припал к стакану. – А все ты! Надоумил его, идиота… На Руси, мол, оглоблями дрались, не чета занюханным самураям… Вот он себе и вообразил. Последнюю неделю кажинный день к мамане ездил, по деревне рыскал, все оглоблю себе потяжелее выбирал…
– Никого не зашиб?
– Не… Пасечника*только местного напугал. Подкараулил его и давай верещать, что, типа, фуражку тому с тыквы* собьет, а до башки и не дотронется… Мент от него по улице чесанул, ну Мишка оглоблю и метнул…
– И что, попал?
– Как обещал, блин… Фуражка в одну сторону, мент – в другую… Хорошо, по спине влетела. Если б в дыню* – кранты, прихлопнул бы мусорка…
– Да, – протянул Денис, – прям Вильгельм Тель наоборот. Выручать-то когда будем?
– Ты это, прочел? – Судьба Ортопеда, пострадавшего за тягу к старинным русским способам решения вопросов, мало интересовала Садиста. – Чо делать с барыгой будем?
– Пока не знаю. Ты мне сообщил конечную цель мероприятия, тогда и решим…
– Припугнуть надо.
– Это я понял. Что барыга сделать должен?
– Процент отстегнуть… Сам выплату назначил, а ребята проверили – химичит, левак гонит, вообще туфту закрутил не по теме, бакинские* наваривает, как бульдозер, а платит… – Садист махнул рукой.
На лицах Горыныча и Комбижирика выразилось явное неодобрение действий барыги и тревога за дальнейшее экономическое процветание страны.
– Засверлить*, как Ихтиандра… – бормотнул Горыныч.
– Кто это? – заинтересовался Денис.
– Да ладно, было дело, – похоже, воспоминания о некоем Ихтиандре не грели душу Садиста. – Щас этот вот завис…
– Ладно. Что на сегодняшний день с барыгой? Есть какие подвижки? – Денис прикурил от поданной заботливым Комбижириком зажигалки.
– Наши, Паниковский с братвой, поднаехали на него, типа делиться надо, стрелу забили*, мы разводить поедем… – Комбижирик мыслил тактическими категориями, размах стратегии был ему чужд. Братан он был правильный, но, как бы это поточнее выразить, не всегда в полной мере использовал данный ему природой интеллектуальный потенциал.
– Цель разводки?
– Бабки за левак, и пусть работает, – заявил Садист.
– Как Ихтиандра… – вдруг очнулся Горыныч.
– Да замолчи ты со своим ученым! – цыкнул Садист.
– Почему ученый? – изумился Денис. – По книге, Ихтиандр сам был объектом эксперимента…
– Да наш в институте работал, – пояснил Горыныч, – океаном занимался, рыбой…
– Тогда, братец, не Ихтиандр, а ихтиолог, – успокоился Рыбаков. – А за что его?
– Карту Толяну продал…
– Какую еще карту? С кладом?
– Почти… – Садист насупился. – У них в архиве карта месторождения нефти со сталинских времен, вроде Кувейта… Ну, Толян и прикупил, за участок пляжа бился, двойную цену отдал…
– Какой пляж?
– Ну, где нефть… Недалеко…
– Где именно недалеко?
– В Солнечном… Теперь Толяна Нефтяником зовут, он же месяц по городу с картой этой носился, всем хвастал, придурок… Буровую вышку сюда привез из Тюмени… – Толян был корешом Садиста и неудачу друга переживал, как свою собственную. – Рабочих нанял…
Денис сжал зубы, чтобы несвоевременным весельем не нарушить грустный пафос повествования. Садист воспринял это как выражение возмущения поведением неизвестного ихтиолога и глубоко вздохнул.
– Ничего, разобрались, – успокоил он Рыбакова, – только теперь Толик со свидетелями схлестнулся…
– Что, вы ихтиолога на людях глушили?
– Да нет… Свидетели эти, ну, религиозные, секта… Они на этой площадке центр строить собираются, а Толян не дает, , мой пляж, орет, хочу гостиницу строить…
– Ну и пусть строит. Он же купил участок…
– Купить-то купил. Но как! – Садист грустно посмотрел на Дениса. – Так торопился, что ни черта нигде не зарегистрировал, теперь эти свидетели вопят, что это, типа, им было обещано… Ну, в мэрии подмазали кого-то…
– А, понятно. Ну, пусть Толян бабки вернет – и все, пляж-то ему ни к чему теперь.
– Не скажи. Он на принцип пошел…
– Ладно, Толян сам разберется, вернемся к барыге, – Денис любил узнавать подробности из жизни замечательных людей, к коим относил и пресловутого Толяна, но текущие дела оставлять было нельзя. – Когда стрела?
– Завтра…
– Ну вы даете! Хоть бы заранее, дня за два-три…
– Сегодня забивали, резко вышло… Барыга совсем от рук отбился, – теперь Садист напоминал оскорбленного мизерным размером взятки налогового инспектора. – И на будущее полезно, а то как лавэ* хавать, так он с черпаком, а братва и не врубилась, под что подставляется…
Денис не всегда понимал ход мыслей “братков”, но переспрашивать не стал.
– Надо, чтоб кровищи было море, – мечтательно прогудел Комбижирик.