Сделав добрый поступок, Федоров окончательно решил завязывать с оборотнем. Ничего разумного все равно не придумает, а лишь «накрутит» себя. Необходимо на что-то переключить внимание. Чисто по медицинским соображениям. И так уже додумался.
Прошлой ночью ему приснилось, что сам он волк и бежит в деревню. Забегает в церквушку и уносится от обозленных людей к себе в лес. Хотя бегать волком было здорово. Ощущения абсолютно непривычные – такого чувства силы и здоровья, а также радости бега, в реальной жизни у него никогда не было. Получалось, за психику уже был смысл беспокоиться.
Сменить интерес оказалось не так уж и сложно. Он представил полураспакованных, теплых и ласковых Веру с Надей. Если о чем и надо думать, то о том, как с ними встретиться. Мозг заработал в полную силу. Это уже не абстракции. Здесь нужен логичный, полностью материалистический подход. Награда и очень приятная не заставит себя ждать.
При всем богатстве выбора ничего не оставалось кроме как попасть в госпиталь. Все другие возможности встречи отпадали. Просто видеться командование не разрешит из-за разлагающего воздействия на остальных бойцов. Они ведь не женаты, да и как поженишься? Сразу с двумя не зарегистрируют. А так – одна обидится, да и самому не хочется браковаться.
Заболевать необходимо чем-то сложным. Иначе просто положат в дивизионный лазарет. Вспомнив про придуманную язву кишки, Сергей примерно наметил план действия.
На следующий день, встав по подъему и сходив на завтрак, Федоров начал воплощать в жизнь план эвакуации в гарнизонный госпиталь. Мысль о каком-то реальном членовредительстве Сергей сразу отверг – не настолько дурак. Он просто порезал себе небо бритвой и сплюнул. Слюна с пузырящейся кровью выглядела замечательно. Теперь можно идти и к фельдшеру.
В санчасти сидели шоферы. Согласно правилам, врач должен их осмотреть, спросить про самочувствие и, только тогда подписать разрешение на выезд. Так все и делалось.
Всеобщее внимание посетителей привлекал экс-ефрейтор и экс-каптерщик Цыбов. Он описывал свои похождения на гауптвахте. Именно там он и приболел. Рассказ его был действительно интересен, особенно Сергею.
Дело в том, что там же находился и один членовредитель. Какой-то паренек не выдержал тяжелой жизни и отрубил себе пальцы. Но с первого раза не хватило духа – остались зарубки. За что и поплатился. Теперь его ждал трибунал.
Услышав это, Федоров почувствовал резкое улучшение состояния язвы двенадцатиперстной кишки. Но смыться не успел. Не вовремя вышедший посмотреть на очередь фельдшер вызвал его.
– Так, на всякий случай, чтобы вы посмотрели. Меня во время командировки подрезали немножко. Что-то на физподготовке ногу тянуть стало.
Это было вранье. За свою службу Федоров только один раз был на зарядке и то в учебке. Остальные занятия он «косил», привлекая весь свой могучий интеллект, чем искренне гордился.
Осмотрев ногу, прапорщик Лаврентьев подошел к телефону и, набрав номер начальника штаба, потребовал машину для транспортировки младшего сержанта Федорова в гарнизонный госпиталь. Травма не была опасной, просто подрезан мускул. Но прошедшее время могло здорово усложнить лечение.
Раньше заявленной машины подкатил капитан Александров. Особист был уверен, что это хитрый маневр для продолжения брачных игр. Даже не взглянув на Федорова, офицер отвел Лаврентьева в сторону.
Неожиданная госпитализация главного и единственного свидетеля являлась для спецслужбиста серьезной проблемой. Все материалы уже ушли в штаб. В любую минуту могут потребоваться дополнительные показания, а здесь такая неприятность.
– Очень не вовремя, шерсть я передал, а вот ты, обо всех своих перемещениях, ставь в известность лично меня и, как понимаешь, ни о чем, ни гу-гу.
Наконец появилась машина командира дивизиона. Остальные оказались в разгоне. Загрузившись, прапорщик и сержант с комфортом поехали в госпиталь. Город был весь под контролем. За всю дорогу их осмотрели восемь раз. На одном из постов объяснили – смертник на грузовике таранил МВДшников. Так что все на ушах.
Это по-армейски. Когда в учебке спьяну повесился начальник вещевого склада, то срочно стали переписывать всех курсантов и сержантов-инструкторов. Мало ли, вдруг кому-то еще захочется.
Сдав Федорова в приемную и объяснив диагноз, Лаврентьев уехал. А Сергея отправили сдавать форму и получать госпитальное белье. Вернувшись уже в халате, с подшитым чистым подворотничком, он сел ждать дальнейшего.
Из кабинета вышел врач и спросил, не грыжа ли у него? Получив отрицательный ответ, крикнул, что нашел четвертого и приказал тащить на носилках какого-то пожилого мужика наверх. Старик оказался тяжелым, далеко за центнер. Четверо больных еле подняли его на третий этаж и переложили на каталку.