Под конец той же осени Тедди пошел на благотворительный вечер в бальный зал крупной гостиницы в центре города – на таких мероприятиях преподавателям рекомендовали общаться с влиятельными выпускниками и жертвователями. Главным докладчиком выступала новый президент Сент-Джозефа Тереза Уиттиер – привлекательная женщина средних лет, явно смешанного происхождения, Тедди с нею еще не познакомился. Она была первой мирянкой, возглавившей колледж, наняли ее, чтобы она разобралась с финансами заведения, которые уже не первый десяток лет пребывали в медленном, но неуклонном упадке. В своем кратком выступлении она сообщила слушателям, что первые два месяца семестра собирала мнения преподавателей, сотрудников и выпускников о том, какие новые дерзкие инициативы колледж может предпринять, окончательно не банкротя при этом – и тут публика засмеялась – то, что осталось от банка. Учреждения, заявила она, – совсем как личности. Склонны двигаться по накатанному.
“Вас понял”, – подумал Тедди. На вечер он и сам пришел, надеясь выбраться из собственной колеи. Его ежедневная рутина – провести занятия и отсидеть присутственные часы, сходить на долгую прогулку во второй половине дня, ранним вечером откупорить бутылку вина и допить ее за одиноким ужином, затем на весь остаток вечера устроиться с романом или каким-нибудь старым фильмом по телевизору – была удобна и даже доставляла удовольствие, пусть и никак не воодушевляла; тот самый ровный киль, к какому он всегда стремился. Однако в последнее время несколько знакомых, отметив, как часто отказывается он от светских приглашений, начали осведомляться, не депрессия ли у него. Он это сам себе придумал или же в таких вопросах тянется след подразумеваемой критики? Не предполагают ли эти люди, что на его месте у них бы уж точно развилась депрессия? Или же им взаправду не все равно? Депрессия ли у него?
Ладно, однако назовите мне во всей истории человечества хоть одно имя того, кто воспрянул бы духом от посещения благотворительного банкета. Стоя в очереди в гардероб в конце вечера и стараясь припомнить такого человека, Тедди ощутил, как его похлопывают по плечу, повернулся – перед ним стояла Тереза Уиттиер.
– Ну хорошо, – произнесла она, – а у вас-то каков великий замысел?
За вечер он выпил три бокала вина, а потому без колебаний ответил:
– “Семиярусные книги” – маленькое издательство, выпускающее умные книги на религиозные темы.
– А вы сами будете?..
Тедди вынул и показал ей именную бирку на шнурке, которую сунул в карман, как только его впустили в бальный зал.
– По-моему, я познакомилась со всем постоянным преподавательским составом, Тедди.
– Я непостоянный состав, – пояснил он.
– Что – как запасной товар в одежном магазине? – осведомилась она, воздев бровь.
– Ну как бы. Адъюнкт-препод.
– А, ясно. Грязный секретик академии. Череда годовых назначений?
– Зависит от потребностей.
Бровь взлетела вторично.
– А вы этим, кажется, не обижены.
– Мне не нужно ходить на факультетские собрания. Это же чего-то стоит, правда?
– Резонно. Так опишите мне те книги, какие мы станем издавать.
– Теология, рассчитанная на мирянина. Ничего громоздкого. Где-то между верой и добрыми делами. Воспоминания.
– Как у Мёртона.
Он кивнул.
– Может, и роман время от времени. Даже поэтический сборник, если стихи в нем будут подходящие.
– А кто станет решать, подходящие они или нет?
– Я. Вообще-то я уже знаю, что издать в первую очередь. Называется “Проект Бог”.
– Можно почитать?
– Занесу вам в кабинет.
– А попутно прикиньте бюджет.
Когда ей выдали пальто, он помог ей надеть его.
– Давненько уже так никто не делает, – заметила она, проскальзывая в рукава.
– Надеюсь, вас это не оскорбило? Нынче же почти всё кого-нибудь оскорбляет.
– Нет. – Она улыбнулась. – Но если откроете мне дверь, это уже будет перебор.
– Ага. Понял, никаких дверей.
На следующей неделе она его вызвала.
– Ладно, – произнесла она, протягивая рукопись “Проекта Бог”.
– Ладно?
– Ладно, Сент-Джо будет финансировать “Семиярусные книги” с вами как главным редактором.
– Ничего себе.
– Я побеседовала с вашим автором, – продолжала Тереза, ухмыляясь. – Он из постоянного состава. Я так понимаю, вы его своей критикой несколько взъерошили?