Тедди покачал головой.
– В детали меня не посвящали, но когда мои предки продавали свое жилье, я практически уверен, что всю выручку плюс социальное страхование и все пенсионные счета они передали Бёрнт-Хиллз – тому кошмару, где они сейчас живут.
Линкольн кивнул.
– У Аниты с предками тоже так было.
– Хорошо то, что мне вообще-то ничего не нужно. За годы я кой-чего накопил, а больше никого у меня и нет.
– Сомневаюсь, что и Мику много чего светит, у него же семь сестер, а он самый младший.
– Как-то на днях я читал, что передача благосостояния от поколения наших родителей к нашему – самая крупная в истории, – произнес Тедди. – Как вышло так, что мы все пропустили?
– Хороший вопрос. Но это правда. Денег ходит много, даже после спада. Если читать “Минервца” между строк, большинство наших знакомых оттуда теперь однопроцентники[29].
– Да я и строчки не читаю, какое там между.
Это было не вполне правдой. Именно из этого журнала выпускников Тедди узнал в середине восьмидесятых о смерти Тома Форда от СПИДа. И вообще поглядывал в раздел извещений своего года выпуска, не теряя надежды, что, может, там Джейси и всплывет, – и тогда-то он узнает, куда она делась, за кого вышла замуж и как у нее устроилась жизнь. Линкольн и Мики тоже следят за новостями? – спрашивал себя он.
Пиво они уже допивали, и когда официант подошел спросить, не нужно ли им еще, Линкольн осведомился:
– Что скажешь?
– Сегодня мне никуда не надо. – Ни в эти выходные, ни вообще-то в какие другие.
Когда принесли свежие пинты, они чокнулись.
– За старых друзей, – произнес Тедди, наслаждаясь моментом – тот его расслабил и успокоил так, как не случалось уже давно. Может, приступ паники на пароме был ложной тревогой, потому что нестерпимо яркие, пульсирующие чистые цвета превратились теперь в пригашенные пастельные оттенки. Кто знает? Возможно, эти выходные и окажутся тем, что доктор прописал. Может быть.
От воды налетел ветерок с запахом сентября. Тедди вдохнул поглубже. Даже в детстве осень была у него любимым временем года. Когда ты маленький, а родители у тебя учителя, начало года отмечает сентябрь, а не январь. В Минерву он всегда возвращался с каникул первым – ему нравилось, что весь студенческий городок день-другой принадлежит ему одному и только потом начнут тонкими струйками стекаться студенты и преподаватели. Следующим приезжал Линкольн, за ним – Мики, поскольку его группа, как правило, играла где-нибудь в городе в первые выходные до начала занятий. Джейси всегда возвращалась последней – иногда аж посреди первой учебной недели. И на самом деле до этого ничего и не начиналось.
– Знаешь, о ком я думал на пароме? – несмело спросил Тедди.
– Угу, – ответил Линкольн. – Знаю.
И больше ни слова.
Линкольн
В субботу Линкольн проснулся с четким ощущением того, что во сне его присутствовал Мейсон Троер. Если да, то все сходится. Вчера, когда они с Тедди вернулись в Чилмарк, на автоответчике мигал огонек: Троер слышал, что он намерен выставить дом на продажу, и ему хотелось поговорить.
– Продавать собрался? – удивленно спросил Тедди.
– Мы еще не решили, – ответил Линкольн, и утверждение это по странности прозвучало правдой, как будто они с Анитой договорились продавать, но толком еще не решили.
Он не намеревался ничего сообщать о выставлении дома на продажу ни Тедди, ни Мики, потому что им же захочется знать, зачем он это делает, а ему во все это вдаваться неохота. Преуспевающим агентом по коммерческой недвижимости он всегда зарабатывал больше, чем они, но никогда этим перед ними не бахвалился. Да и с чего бы? Тедди явно определял для себя успех иначе, а Мики вообще никогда бы не пришло в голову как-то его определять. Стыдно ли ему, Линкольну, за то, что так близко подступил к финансовому краху? Так думать не хотелось, но чем же это еще может быть? В рождественских открытках и электронных письмах, которыми он обменивался с Тедди и Мики после краха 2008 года, он не проговаривался, что у него какие-то передряги. Если же они обращали внимание, то, вероятно, знали, что Лас-Вегас – эпицентр бури с субстандартными кредитами, но раз он им даже не намекал, что сам попал под удар, друзья, вне всяких сомнений, предполагали, что всё у него в порядке. Даже теперь, когда все выглядело так, будто агентство наконец выплыло, у него не было ни малейшего желания рассказывать им, как чуть не пошел ко дну. Конечно, они бы не стали втайне злорадствовать. Напротив, ужасно расстроились бы. Но все равно перепонка, отделяющая сочувствие от жалости, может быть бумажной толщины, а Линкольн – в этом тоже сын своего отца – жалости не хотел ни капли.
29
Понятие “1 %” (богатейший сегмент населения США) запустил в оборот Гор Видал. В 2011 г. движение