Когда, приняв свой обычный, уверенный вид, Надежда вошла в кабинет, там царила суматоха: случилось чепе – мертвецки напился Марик, до бесчувствия. Сначала, когда его стало тошнить, он засел в туалете, и никто не мог туда попасть. Пришлось его оттуда извлечь и уложить на диван: пусть проспится. Но тошнота не отпускала, и его еще несколько раз под руки водили в туалет и в ванную. Всем стало не до веселья; давала уже себя знать усталость, решили расходиться.
– Не беспокойтесь, я доставлю Марика в целости и сохранности, с удобствами, – заверил всех Михаил и пошел одеваться. Он нежно простился со Светой и, не стесняясь окружающих, крепко прижал к себе и поцеловал.
– Это был лучший вечер в моей жизни, – прошептал он ей на ухо. – Никогда не забуду!
«Правильно сделал, что не сказал о скором отъезде в Афганистан, – думал он по дороге домой, запихнув бесчувственного Марика в такси. – Зачем омрачать настроение в такой знаменательный для нее день?»
Конечно, жаль расставаться, но он смотрел в будущее с молодым оптимизмом и даже приятным ожиданием. Его влекла перспектива повидать дикие горы, экзотику Востока. А работать предстоит в военной прокуратуре – не стрелять на передовой.
Олег вез Надежду домой, развалясь с ней на заднем сиденье такси и окончательно протрезвев. «Вот и хорошо! Вот и ладненько! – благодушно размышлял он, ласково прижимая к себе притихшую девушку. – На худой конец все же выход. Альтернативы-то нет! Досадно, что у нее уже был кто-то, но все девушки нынче таковы. Разве что еще одну рябенькую найду?» С теплым чувством вспомнил о Лизе, но тут же ироническая усмешка тронула его губы: он представил ее в роли супруги дипломата. Анекдот, да и только!
Надежда в это время думала о том, как обрадуется ее мать, если у них с Олегом все получится, и эта мысль ее несколько утешала.
Глава 16
ЗЛОКЛЮЧЕНИЯ НАДИ
На занятия в Институт физкультуры Надежда приехала в ужасном настроении. Она совсем не выспалась – долго не могла уснуть, ее терзали мысли о своей дальнейшей судьбе. К тому же с утра допекла мать: начала со своих обычных расспросов об Олеге, а закончила сногсшибательной новостью. Когда Надя рассказала матери о назначении Олега и его скором отъезде за границу, Лидия Сергеевна словно взбесилась.
– И ты его так отпустишь? Дашь какой-нибудь мерзавке его окрутить и уехать с ним вместо тебя? – завелась она неудержимо и скоро. – Говори, что намерена делать, а то я за него возьмусь! – грозно подступила она к дочери, вытаращив черные глаза, в которых пылал воинственный огонь.
– Да что ты, мама, паникуешь? Я все, что нужно, предпринимаю, – стараясь говорить спокойно, подчеркнула Надежда последнее слово. – Куда уже больше? – И запнулась, живо вспомнив все, что произошло там, в этой ванной...
– Наденька, неужели вы с ним снова?.. – сразу снизила тон Лидия Сергеевна. – Ну и что он обещает?
– Как – что? Жениться, конечно, но довольно туманно обещает. Родителей боится, – мол, против будут. Я его предков видела: симпатичные старички, но меня он с ними не познакомил.
– Это почему же? – встрепенулась мать. – Что за игру затеял? А ведь производит впечатление порядочного парня.
– Они заставили его сделать предложение Свете. Их семьи давно об этом мечтают. Но у Светки есть свой парень, – постаралась успокоить ее Надежда. – Она Олега не любит и за него не пойдет. Так что не расстраивайся.
Глаза у Лидии Сергеевны погасли; она села, понурила голову и, помолчав, печально спросила:
– Это доколе же, доченька, нас будет преследовать судьба? Сколько я натерпелась от Верки, матери ее, а теперь уж ее дочь встает у нас поперек пути! Что же это за несчастье такое?! Неужели тебе дорогу переступит родная сестра?..
– Ты говори, да не заговаривайся! – рассердилась Надя. – Всерьез, что ли, приняла слова Ивана Кузьмича, что я им вторая дочь? Он давно забыл об этом и не вспоминает. Я им до лампочки!
Мать подняла на нее цыганские глаза, и в них вспыхнули насмешливые огоньки.
– Ты не торопись из меня клоуна делать. Знаю, что говорю! Может, это и неразумно с моей стороны, но пришла, видно, пора. – Она глубоко вздохнула, собираясь с духом и объявила:
– Никакая ты им не чужая. У тебя и у Светланы в жилах течет одна кровь, вы сестры. Она тоже дочь твоего отца. – И уронила голову на руки, будто эта правда отняла у нее последние силы.
Надежда так и села, изумленная, не сразу осознав значение того, что сообщила ей мать. Наконец до нее дошло: нет, это не фантазия, не бредни, а реальность! «Так вот почему они со мной так хороводятся, а особенно Вера Петровна. Значит, дело не в том, что я Светку из воды вытащила?! Они действительно все знают? А Света? Не похоже!..» В голове у Нади был полный сумбур.
Поначалу Надежду даже обрадовало, что у нее вдруг появилась сестра, да еще какая – Света. Но затем на душе заскребли кошки. «Это что же получается? Значит, у отца я не одна?.. У Светки есть все, а ей еще и мой отец достался!» – мысленно резюмировала она, терзаемая обидой и ревностью. – Так у меня, выходит... пол-отца? – с горечью сказала она матери. – Почему же тогда он мне о ней ни разу не говорил? Не похоже это на него!
– А он до сих пор ничего не ведает, блаженный! – презрительно процедила сквозь зубы Лидия Сергеевна. – Знает только, что ты спасла жизнь дочери его бывшей любовницы и та тебя за это приголубила, хоть ты и дочь человека, который ее бросил.
– Но как же он до сих пор не узнал, что у него ребенок от Веры Петровны? – поразилась Надя. В душе ее разгорелось страстное желание немедленно выяснить все, что связано с этой вдруг открывшейся тайной.
– Все очень просто, – со злой иронией объяснила ей мать. – Хитрая Верка сразу вышла за Ивана Григорьева, с кем крутила до Розанова. Он и сейчас не знает, что вырастил кукушонка. – Она тяжко вздохнула и, уже серьезно глядя на дочь, открыла ей всю правду: – Отцу твоему я ничего не говорила, чтоб он не делил свою любовь и зарплату между тобой и Светланой. Сама узнала об этом не сразу. – Умолкла на мгновение, злобно блеснув глазами. – Верка не искала встреч и ничего не говорила Розанову по понятным причинам. Григорьев и сейчас ни о чем не догадывается. Хотела я ему открыть глаза, да Верка заткнула мне рот вот этой квартирой, где мы с тобой живем.