Играть в гляделки — не люблю и не умею. Поэтому, пока моя тонкая роговица не начала слезиться и вызывать у дамы иллюзию морального превосходства, велел Сухану отдать ей тряпки.
— Соберёшься — приходи, мы там, на берегу ждать будем.
— А… если я сбегу?
— Значит — дура. Сама же про волчонка догадалась. Или ты такая Марана, что и от головозада бегаешь?
Наше возвращением с Ивашкиным поясом привело Гостимила в состояние полной и неизбывной радости. Аж дурно бедному стало. Он расчувствовался, начал, было, хвататься за сердце и меня стыдить:
— Да как вы могли подумать!.. Да я испокон веку чего чужого — ни ни!.. Честь Гостимила Ростовца твёрже алмаза, чище воды родниковой!..
— Это когда ты с Торцом перебежчиком был, или когда от него?
Только это его малость и остудило. Вот тут я и узнал от него историю Мары. Прежнего её прозвища он не знал, а что от людей слышал — нам пересказал. Ещё один вариант моей возможной судьбы здесь. Со свадебными танцами. Мимо которого я чудом проскочил.
Где-то ниже по реке, в Брянских лесах было невеликое поселение. Жила в нём почти комсомолка: умница, красавица, певунья, плясунья. Проходили как-то раз через то селение люди добрые, купцы русские. Полюбилася красна девица одному из тех купцов, добру молодцу. И он ей — в окошке светом ясным стал. Кинулась она ему на шею, обнимала-целовала да и упросила отца с матерью их оженить. Родители добрые — доченьку послушали да и сыграли свадебку. Косу ей переплели заново, убор богатый жених подарил. Пиво пили, хмелем сорили, песни играли, пляски плясали.
А на третий день собралися молодые в путь-дороженьку, в края далёкие, «а где мой миленький живёт». Расторговались те купцы славненько, домой вернулися с прибылью. Ну и родители «добра молодца» порешили сыночка оженить. Невеста давно была сговорена. Браки, оно конечно, свершаются «на небеси». А вот сговоры — на Руси. И, в отличие от браков, свершаются они между родителями будущих супругов.
— Дык вот же, у меня жена привезённая, по сердцу выбранная.
— Ты против родительской воли пойдёшь?! Отца с матерью опозоришь?! Они ж сватов посылали, подарки отдавали, слова обещальные говорили. Поперёк обычая нашего, который с дедов-прадедов, пойдёшь? А девка твоя — тебе не жена. Сговора не было, в глухомани той и священника не сыскалось. А кого ты там вкруг куста водил, кому подол задирал… дело дорожное, молодецкое. Так что она тебе никто, давалка приблудная. Пусть живёт пока, прокормим из милости-то.
Привезённую девку, «пока не началось», жених использовал для разминки перед брачной ночью, а его матушка — для разминки перед организацией чистки котлов с применением будущей невестки.
Девка надеялась на лучшее, не сбежала в промёрзлый лес, не повесилась, не утопилась. Да и куда бежать? Полтысячи вёрст по морозу? Это купцу — сбегаю да обернусь за месячишко, а крестьянину полтысячи вёрст — тридевятое царство. Вот и станцевала она на свадьбе перед молодыми танец. Что-то вроде моего на Хотенеевой свадьбе. Только в отличие от меня — ещё и спела. Голос-то славный. И частушки получились… пикантные. Глуповатая и прыщеватая невеста только глазами хлопала. Отнюдь не Гордеевна, как у меня в Киеве было. Но и без неё нашлись… вразумители.
Вразумительницы. Тёща со свекровью переглянулись, перемигнулись. И пошли невестины братья честь сестрину защищать, да оборванку приблудную уму-разуму научать. Девка оказалась злая: нет чтобы просто полежать да потерпеть. Начала драться да кусаться, да милого своего на подмогу вызывать. Добрый молодец, ясное дело, помогать не пришёл. Да он и вовсе к тому времени ходить не мог — только падал. А девку принялись вразумлять нешуточно. Перебив ей постоянно мешающие мужским упражнениям ноги и подправив выражение на лице на более улыбчивое… До самого уха. Свадьбы на «Святой Руси» играют весело, широко. Долго. Потом завезли в лес, да и выбросили там в сугроб.
«Пути господни — неисповедимы». Кроме того, неисповедимы пути сущеглупых, душевнобольных и умалишённых. Именно такой персонаж и подобрал девочку. Кроме всего прочего, он считал себя знахарем, а был, если по-русски сказать, вивисектором.
Попытки сделать себе Галатею повторялись многократно в разных культурах и с различным инструментарием. Дедушка собирал девушке кости и сухожилия, сращивал, потом — ломал, резал. На всех стадиях — избивал и насиловал. Нормальный человек должен был сойти с ума. Что она и сделала — вообразила себя Мараной. Дела эти происходили не здесь, не под Елно. Так что подробности можно придумывать каждому на свой вкус — свидетелей нет.
Молва предположила, что девушка набралась у дедушки всяких гадостей и мерзостей, включая навыки врачевания, вызывания духов, колдовства и заговоров. Дедушку она успокоила. По общему мнению — совершенно особенно неестественным образом. А также — «доброго молодца», «невесту-разлучницу», всю их родню и полностью округу на сто вёрст. Мор здесь — раз в три-пять лет. Так что возможных примеров её деятельности для подтверждения достоверности рассказа — выбирай из множества.