— Я не убивал!
— Я тебе верю. Но в послании твоему народу, которое я напишу, будет только одно имя — твоё.
— Я не убивал!!!
— Но ты — дожил! До разговора со мной. И назвал мне своё имя. Да, ваш Перун загонит в хлев, к своим свиньям, вас всех. Он — бог, он видит правду. Ну и бог с ним, с вашим богом. Здесь, на земле, именно твой род примет на себя весь позор, весь стыд, всё бесчестье. За вас за всех. И его не будет. Витавои исчезнут, станут пылью, прахом. «Эти камни в пыли под ногами у нас были раньше зрачками…». Зеницами глаз твоих родственников. Это сделал ты, витинг.
Мда… Ну и обороты у тебя, Ванюша: «бог с ним, с богом». Плохо быть бестолковым — возможно было и более изысканное решение. Там у них пантеон из десятка богов. Может, что-то покруче можно было придумать? Опять же — обычаи. Они там пьют кумыс и едят конину. Как-то на этом сыграть? Мало знаю. «Учиться, учиться и ещё раз учиться». Дорогой ты наш Владимир Ильич! Так кто ж против? Учителей где взять…
— Чего ты хочешь? Чтобы не посылать грамотку?
Всё правильно — пруссы были неграмотными и относились с огромным удивлением и подозрением к умению таким образом сохранять и передавать информацию. Сами они использовали какой-то вариант примитивного узелкового письма. В основном — для счета и календаря. А вот буквы вызывали у них подозрения в нехорошем волшебстве. Витинг боится не просто отправки сообщения, слуха, болтовни, сплетни, а именно письменного. «Написанное пером — не вырубишь топором» — чисто русская народная мудрость. А вот ощущение — общечеловеческое.
— Рассказывай. О себе. Кто вы и зачем пришли сюда.
Здесь не было такого профессионально-накатанного песенно-напевного повествования, каким развлекал меня битый волхв в Рябиновском порубе.
Ноготок, уяснив, что пленник «склонен к сотрудничеству», откинул свой раскалённый прут в сторону и, по моему знаку занялся Суханом. Кольчуга ножом не пробивается. Но удары были сильные, у моего зомби и под кольчугой образовалось два очень нехороших синяка: под левой лопаткой и возле печени. Ивашко с Чарджи вполголоса обсуждали полезность нижнего острия на лезвиях прусских топоров и примеряли по руке странные мечи покойников с асимметрично расширяющимися на конце клинками.
Моя команда перетаскивала на дворе трупы, развешивала по забору под дождём окровавленные тряпки, а чистые тоже развешивала — по стенам общинного дома изнутри, ближе к печке. Ряд мокрых штанов на верёвке через всё помещение — банно-прачечный день в гарнизоне. И — юбок. Мда… Гарнизон был… дамским.
Ребята перекладывали, сортировали, упаковывали разные разности. Десять прекрасных точильных камней — это здорово. А то с нашим лесоповалом топоры приходиться точить почти так же часто как косы на покосе. В каждом узле в личных вещах — пара-тройка кусочков янтаря. Толком не обточены, не отшлифованы. Ещё одна забота — как это оптимально применить…
Витинг не очень хорошо говорил по-русски. И вообще — не очень хорошо говорил. Многие вещи дошли до меня позднее. Но суть истории такова.
Весной, после особенно голодной зимы, компания молодых, но благородных пруссов, решила подзаработать.
— Я жену хочу купить. Мы с отцом договорились — пополам. Сначала она его женой будет, потом, через три года — моей станет. Хотел из ваших какую-то взять. Ваши девки — выносливые. И в поле, и в постели. А потом можно и первую жену брать. У нас, обычно, три жены. Первая, главная — из наших.
Нанялись в гребцы на корабль к зимовавшему на «Янтарном берегу» новгородскому купцу. На таких лодках гребцы выступают и в роли охранников. Так что ущербу чести не было. Плаванье прошло спокойно. По прибытию в Новгород, купец с нанятой командой честь по чести, как было уговорено, расплатился и гребцов распустил.
Мы — дети железных дорог. Полтора века регулярного железнодорожного сообщения в России выбили из массового сознания понятие сезонности транспортных операций. Всё твёрдо уверены, что в нужное место всегда можно добраться в любое время. Нет, бывает какой-то экстрим, какие-то катастрофы, временное прекращение движения, исландские вулканы… просто отсутствие билетов, наконец. Но и самолёты, и пароходы, и автобусы должны доставлять грузы и пассажиров в нужное место всегда. Как поезд — по расписанию.
Нет. Здесь — нет. Зимние штормы напрочь останавливают мореплавание по Чёрному и Балтийскому морям. Но это-то «Святую Русь» не очень волнует. Как цунами в Тихом Океане. А вот ледостав и ледоход… два месяца в году все отлёживаются по домам — реки непроходимы. Русь сидит по рекам. Поэтому у всей Руси — сплошная непроходимость.