— Ну и что?
— Ох, господь вседержитель! Спаси и помилуй! Ты чего? Ты не понял?
Николай, тревожно оглядываясь, шепчет мне на ухо:
— Княжий гонец.
— И чего?
Николая аж трясти начинает. Потом, крепко сцепив руки, потряся ими для восстановления непонятно чем нарушенного душевного равновесия, он тихо сообщает:
— Розыск будет. Сиё есть смерть. Я этого не видал, в руки не брал. А тебе… Христом-богом заклинаю… Никому. Ни показывать, ни рассказывать. Даже из наших. Никому. Сжечь тайно.
И широко креститься.
— А ободрать-то его можно?
Николай начинает отрицательное движение головой, потом останавливается и в удивлении смотрит под стол.
— ЧуднО, однако. Одежонка на нем простая, купеческая. А сумка… Вот же, господи помилуй, новая напасть…
— Ладно. Обдери до кожи. Чтоб ничего не осталось. А личико мы ему тряпкой прикроем. Так и закопаем. А там — видно будет.
Ловлю взгляд Ивашки. Зовут на допрос пленного.
А также — собирали хабар, грабили мёртвых, дорезали раненых… И — пытали пленных.
Криков не было, но запах горелого мяса… После манипуляций Ноготка…
— Ну и как?
— Молчит, морда поганская.
— Ну и ладно. Ивашко, вы бы с Чарджи с оружием разобрались. Да вон ещё Звяга принёс пояса с кинжалами.
Ивашко с Чарджи и Николаем перебираются к ряду узлов вдоль стены. На узлах — мечи, щиты, топоры. Оружие — воинам, остальное — Николашке. Не худо покойнички прибарахлилсь — узлы не пустые.
А я пересаживаюсь ближе к потенциальному источнику информации. Ноготок задумчиво крутит раскалённый в печи железные прут. Вопросительно посматривает меня: ну, боярич, какую ещё хитрую пытку придумаешь? Ты же обещал, что с тобой — палачу интересно будет.
У литвака — расширенные на всю радужницу зрачки. Так проверяли вменяемость Камо в Берлинской психбольнице при российском запросе об экстрадиции. Реакция на боль есть. Вменяем. Но очень упрям. Пена в уголках рта, капли пота на лбу.
— Русский язык понимаешь?
Молчит. И чего с ним делать? Последний живой «родник информации» не желает «рожать».
«Играем гестапо»? Как же они работали-то? Помню, что девушек из «Молодой гвардии» сажали на раскалённую печь верхом. Ещё картина — «Допрос партизана». Прусского? В середине «Святой Руси»? Опять сплошной сюрреализм. Как-то… стыдно мне, что ли… Как-то я вроде не на той стороне себя чувствую. А на какой? На той, где эти придурки, которые с малых детей кожу живьём снимают?
Стоп, эмоции — побоку. С чего начинается стандартный допрос подпольщика в стандартном советском фильме? — С умывания. Если только он не Штирлиц.
Иду к столу, беру кружку. Что-то там ещё есть на дне. Прусс отворачивается, но я, ухватив за косичку, запрокидываю ему голову и лью бражку на лицо. Половина попадает в глаза, в ноздри, в рот. Остальное мимо. Ну, хоть рот открыл. Теперь он им тяжело дышит. Уже прогресс — со сцепленными зубами не разговаривают. «Ванька спрогрессировал — мурло открыло хайло».
Все много раз слышали интернациональную мудрость: «деньги идут к деньгам». У разных народов на этот счёт есть куча вариантов и дополнений: «деньги женятся на деньгах», «тугрик — тугрика найдёт, тугрик — тугрика поймёт». И нет ни одной народной мудрости на тему: «информация идёт к информации». А ведь это ещё более жёсткое правило. Бедняк может найти мешок золота и воспользоваться им, неуч таблицу интегралов — никогда. То есть — найти-то он может. А дальше?
Чтобы задать вопрос нужно знать ответ. Хотя бы в «попугаях».
— Сколько отсюда до Луны?
— Два суворовских перехода.
Ну, если в этих «попугаях», то, может быть, и правда. Но, явно, не 384 467 км. Поскольку про «попугаев» из породы «км» — ещё никто не информирован.
Как задать вопрос, чтобы получить ответ? Причём такой, который я правильно пойму? Нужно хоть что-то знать про «ответчика». Ну и что я знаю про этих «зембов»? Которые, вроде бы пруссы, хотя такого народа нет, и вроде бы балты, хотя и это тоже не народ.
«Битая голядина», боевой волхв, которого я притащил из Велесова святилища, кое-что мне рассказывал об их богах. Этот явно не из голяди. Какое-то другое племя. Но боги у славян и у балтов очень похожи. И по обрядам, и даже по именам. И — по суевериям. Проверяем гипотезу о подобии религиозного идиотизма у родственных народов.