— Так точно, — выдал Брок на автомате, пока в его голове медленно разворачивались подробности нового плана. И ничем, кроме как «голимый пиздец», Брок пока не мог это назвать. Может, хоть Элис обрадуется? Хотя с её мужиковатой накачанной фигурой подобрать ей вечернее платье будет та ещё задача.
— Держите меня в курсе. Работайте, — сказал Фьюри, коротко кивнув, и отключился.
— Ебать меня в рот, — выдохнул Брок и потёр начавшее по новой обрастать щетиной лицо. Он громко закрыл крышку ноутбука и снова опрокинулся назад, на матрас. Утро медленно подходило к полудню, и до благотворительного вечера у них ещё оставалось время, чтобы всё успеть согласно новым директивам.
Но никто, блять, на целом свете не отберёт у него эти пять минут, что он назначил себе на отдых. Никто.
3.
Из всех восточно-европейских языков, что хоть как-то понимали в Белгровии, Брок сносно знал только польский. На английском тут никто не разговаривал «от противного», по-русски он мог читать и писать, но с построением фраз была беда. А вот польский… с ним худо-бедно могло прокатить. И прокатило.
За весь день, что он с вполне довольной новым заданием Элис изображал женатую пару по фамилии Станкаус, Наташа Романова ни разу не попалась им на глаза, и почему-то Брок посчитал это добрым знаком. Денег и правда было достаточно, чтобы забронировать номер почти на неделю как состоятельным польским туристам, приехавшим полюбоваться красотами цветущих лавандовых полей — и чтобы обеспечить им с «женой» авто и личного шофёра, который без проблем отвёз их на богатую центральную улицу Рова Гельямо. Брок почувствовал разницу в первом же магазине: душное пекло пыльной улицы сменилось приятной кондиционированной прохладой, вежливым обхождением и сладким капучино, что заказала им Элис у администратора. И если Брок прикупил себе фрак в первом же сверкающем витринами бутике, его «благоверной» пришлось помучиться. Ширококостная и высокая, Элис своей аурой словно изничтожала шик и красоту дорогущих вечерних платьев. Ей ни черта не шло, особенно все те открытые сексуальные лоскуты ткани с намёком на бретели, которые должны были держаться, казалось, на одних торчащих сосках. Но именно в тот самый момент, когда Брок готов был вскипеть и послать чёртов шопинг нахуй, ассистентка в пятом по счёту бутике подобрала Элис весьма приличное закрытое чёрное платье, переливающееся по подолу звёздным небом. Не разглядывая ценника, Брок кивнул и отдал девушке свою подставную золотую карту. Слава богу, с этим пунктом покончено.
Он вышел на улицу, взглядом выискивая нанятую машину, как Элис вдруг остановила его, неожиданно мягко и очень настойчиво скользнув рукой под локоть.
— Нам нужна подходящая обувь, Брок, — сказала она, заглядывая в глаза. Её правая бровь оказалась причудливо изогнутой. — Ты ведь не забыл?
— Не-а, — мотнул он головой, про себя выдав смачное «блядь». — Давай скорее. Остаётся мало времени.
В ресторан отеля их, разодетых в пух и прах и надушенных парфюмом, блестящих лаком обуви и дорогими запонками, пустили, только сверившись со списком. Брок предпочитал побольше молчать, надеясь, что его польский не слишком отвратен. Их провели за дальний столик у самой стены — но это было даже на руку. Весь небольшой зал просматривался как на ладони, и…
— Вот они, — сказала Элис, глядя прямо в глаза. — На девять часов за твоей спиной. Держи, — и она протянула ему миниатюрное, размером с пару фаланг, карманное зеркальце.
Брок как можно незаметнее открыл его и принялся искать.
Он не сразу узнал её. Наташа выглядела настолько потрясающе и по-другому, что он спутал бы, пройди она рядом и задень своим длинным подолом именно такого платья, по которым Брок втайне с ума сходил: чёрный атласный лоскут, цепляющийся за вставшие соски. Её плечи прикрывала лисья мантия в тон волос, и, не смотря на неё, даже на таком удалении Брок увидел, как простая длинная золотая цепочка с ненавязчивым круглым кулоном-секретом теряется между неожиданно полных грудей. Брок сухо сглотнул.
— Красивая, — тихо отозвалась Элис.
Брок перевёл взгляд на напарницу. В салоне её недлинные тёмные волосы зачесали назад, «прилизали» и уложили волнами со стороны лба и висков. Вышло мило. Но за этим образом слишком ярко просвечивал снайпер сержант Элис Брандт вместе со всеми её подтверждёнными целями.
Брок моргнул, стряхивая наваждение, и вернул зеркальце Элис. Оперся на локти, сложив пальцы в замок перед лицом, и произнёс негромко:
— Проверка связи. Как слышите.
— Всё отлично, командир, — раздалось в ухе, куда он глубоко всунул самоактивирующийся беспроводной наушник. Микрофоны прятались в запонках и снимали весь шум, что их с Элис окружал. Распознавали разговоры, анализировали по ключевым словам, отсеивали шелуху благодаря программам на компьютере Ленса. Брок в какой-то момент, проверив в кармане ампулы с инновационным препаратом, поверил даже, что всё у них получится.
— Тогда работаем. Я вас потом угощу за свой счёт, ребята. А пока молитесь, чтобы всё удалось. Иначе нам всем пиздец.
— Брок, — поморщилась Элис.
— Что, я сказал это вслух? Ну, простите.
Вечер раскручивался медленно, как лениво покачивающаяся на лёгком сквозняке бумажная спираль. Они ели какие-то неведомые и даже вкусные блюда, которые Брок заказывал по принципу обратного английского алфавита. Выпили бутылку красного вина, оказавшегося вполне сносным. Посол с Романовой мелькали в зале то тут, то там, беседуя и улыбаясь людям в разных тесных кружках и компаниях. Они были явными «приглашёнными звёздами» вечера. Брока страшно коробило то, как Наташа ведёт себя — веселится, совершенно не скрываясь. Скоро он понял, что она отыгрывает его дочь, хотя его мысли то и дело стекали в плоскость молодой горячей любовницы — слишком откровенно она выглядела. Разве такие поездки послу не принято совершать с женой? И тем не менее жены не было. Зато была Наташа, очаровывающая людей вокруг них одной улыбкой и звонким хрустальным смехом. Полноватый лысеющий мужик во фраке на её фоне не просто терялся — через несколько минут разговора его переставали замечать. Девочка работала безупречно, хоть и пользовалась неведомыми и далёкими от Брока методами. Он на самом деле был впечатлён.
Эльза ретировалась, стоило квартету рядом со сценой и округлой певичке-метиске на ней взять первый аккорд.
— О, нет, командир, я не танцую, — выдохнула она в ухо, коротко обняв. И пошла к их столику с уверенностью, с которой ледокол вспарывает арктические льды.
Брок как последний идиот оказался один посреди свободного места, которое неспешно, но неумолимо занимали танцующие пары. А ведь он только в туалет встал сходить. Вот же мудотень…