— Вы не танцуете? — раздалось вдруг за его спиной, и Брок не спеша обернулся. Наташа смотрела на него снизу вверх, трепетно заглядывая в глаза. Так, что даже Брок поверил. На мгновение. Он кашлянул, избавляясь от накинутых на него чар, и криво усмехнулся. В самый последний момент вспомнил про свой польский, открывая рот.
— Моя жена только что была здесь, — сказал он. — Мы разминулись.
— Право, всего один танец. Я уверена, ваша супруга не будет против, — ответила ему Наташа на чистом польском — Брок едва слюной не подавился, как гладко прозвучала фраза.
— А ваш спутник? — спросил он, переводя взгляд на посла, чей взгляд немного осоловел от выпитого, а движения стали более размытыми и нечёткими.
Наташа коротко рассмеялась, и улыбка преобразила её внезапно повзрослевшее из-за причёски и косметики лицо, снова делая юной.
— Что вы, мой па и шагу без меня не ступит. И он только рад моим новым знакомствам. Он считает, что я слишком мало веселюсь.
И, ничего не спрашивая больше, она шагнула ближе, укладывая удивительно лёгкую руку Броку на плечо, другой ненавязчиво проскальзывая в ладонь.
— Вы такой видный мужчина. На вас все дамы в этом зале смотрят. А я вас первая пригласила, — она улыбнулась, и глаза её мерцали в приглушённом свете огромной хрустальной люстры.
— Андронас, — наконец-то додумался представиться Брок.
— Наталья, — она повела плечиком и вдруг прижалась ещё теснее — атласной тканью платья к сукну его фрака. — Потанцуете со мной, Андронас? Пожалуйста.
И только тогда Брок понял, что именно звучит. Этот чёртов ломаный ритм, душераздирающую скрипку и эмоциональный вокал ни с чем было не спутать. «Che, tango, che!» — пела вокалистка, а Брок стоял столбом. Он не умел танцевать танго.
— Я… вообще-то, я никогда не.
— О, доверьтесь мне, это не сложно, — тихо проговорила Наташа, прижимаясь к нему грудью и привставая на цыпочки, чтобы оказаться ещё ближе. — Танго есть внутри каждого. Просто идите за мной и никогда — от меня. Попробуем?
И Броку ничего не оставалось, как крепче прижать её к себе за талию, так, что между её животом и своим пахом он начал ощущать медленно тлеющий жар. Их танго было простым и сверхконтактным. Шаг вперёд, медленное покачивание и разворот, два шага назад. Её прогиб, от которого груди показывались из декольте платья едва ли не до ореол, и Брок, не узнавая сам себя, нервно сглатывал — его поддержка. Её тонкая талия в его грубых руках — её ручка, мягко оплетающая шею и не дающая ступить ни шагу в противоположную сторону. Она вела его — а он шёл, не видя ничего дальше диких рыжих локонов, голубоватой бьющейся жилки на шее и густой тени ресниц над сероватой зеленью.
Это был всего лишь танец, рядовое танго, после которого Наташа благодарно улыбнулась и упорхнула за свой столик к «па», а Брок вернулся к Элис. И у него отчётливо стояло.
— Не знала, что ты танцуешь танго.
Брок сидел, задумчиво глядя внутрь себя и плохо что-либо соображая. Он махнул официанту и попросил кубинские сигары. Несусветная дрянь, но ему было надо.
— Я в туалет, — сказала Элис со странной интонацией.
— Разве ты не ходила недавно?
— Считай, у меня недержание, — огрызнулась та и встала из-за столика.
Брок неявно хмыкнул. Сел вполоборота, чтобы видеть. Везде мерцали огоньки длинных праздничных свечей, отражаясь в золотой лепнине на стенах и потолке. Наташа не обращала на него никакого внимания, разговаривая с женщинами и мужчинами за их столиком. Брок не знал никого из них. У него не было ни одного досье. Он работал вслепую. А ещё у него стояло и никак не хотело отпускать, и, возможно, пойти в туалет было не такой уж плохой идеей.
Принесли сигары вместе с тяжёлой стальной зажигалкой и ножом. Вот только курить попросили выйти на балкон, чего Брок совершенно не хотел. Тут было прохладно, на улице — мерзко и душно. Однако он обрезал сигару, взял зажигалку и пошёл в сторону ажурных дверей на террасу.
Он не успел прикурить. Стоял и смотрел на тёмный внутренний сад отеля, весь в пляшущих отсветах расставленных вдоль дорожек солнечных фонариков. Дверь сзади него тихо открылась и закрылась, а потом на его руку легли прохладные пальцы.
— Вы снова один? — спросила Наташа, скидывая с плеч на локти мантию — тут было душно. — Ваша жена не особенно балует вас вниманием.
— Мы повздорили, — едва не переходя на английский, ответил Брок. Сердце стучало размеренно, лишь неявно принимаясь ускоряться. Они стояли одни на небольшой террасе, за их спинами, за стеклом звучала музыка и разноголосый говор. И никому до них не было дела. Наташа казалась очень хрупкой и невероятно тонкой, и Брок никак не мог уложить в голове, что эта девочка — международный агент. Бред какой-то.
— Надеюсь, не из-за нашего танца? — она улыбнулась и перевела взгляд с зелени на него. Мягко, тяжело посмотрела в самую глубину, словно вызывала на дуэль.
— Надеюсь, что нет, — фыркнул Брок.
Они снова принялись смотреть на сад. Между деревьями разгуливали со сложенными хвостами павлины, и густо пахло чем-то хвойным, самшитовым. Её плечо прижималось к его плечу, Брок всё мял в руке нераскуренную сигару.
— Я знаю, кто вы и зачем вы здесь, — проговорила вдруг она чётко и веско на русском. — И я знаю, что вы знаете, кто я. Мы можем обойтись без спектакля.
Брок замер. Сигара в пальцах сломалась, и табак посыпался вниз, прямо в кусты цветущего олеандра. Он напрягся, судорожно прикидывая, насколько реально сейчас немного придушить её и оттащить в сторонку, пока его ребята не подгонят машину к чёрному входу.
— Не дёргайтесь, Брок, — продолжила она на чистом английском, словно всю жизнь прожила в Нью-Йорке. — Вы не возьмёте меня сейчас. Впечатление обманчиво, ко всему, у меня есть шокер. И я умею им пользоваться, — сказала она, не поворачивая головы, и только после подняла взгляд. И чему-то улыбнулась. — Вы ведь оперативник, так? Я просчитала вашу миссию за пять минут. Это было не сложно. В вашем кармане ампулы с какой-нибудь экспериментальной химией, от которой я испытаю жгучее желание пойти с вами куда угодно и рассказать всё на свете, так? И что после? Допрос? Пытки? Видеосъёмка? Что вам нужно от русского посла? Хотя, конечно, я могу догадаться. Уран. Что придумали Штаты в этот раз? Что Россия поставляет Белгровии ядерные боеголовки? О, кажется, я угадала? — она растянула губы в неожиданно неприятной улыбке, сразу становясь старше, и Брок искренне понадеялся, что парни, слыша сейчас всё это, экстренно пакуют вещи и готовятся валить так быстро, как это представится возможным. Если их поймают здесь и сейчас, то, вероятно, о них больше никто и никогда не услышит. Твою же мать.
— Я могу поставить жирный крест на вашей операции одним нажатием пальца — по моей тревожной кнопке сюда сбежится столько групп захвата, что можно будет танцевать танго у них на головах и не упасть. Или…
Брок только сейчас понял, как сильно он сжимал в пальцах медные, с лёгкой благородной патиной, перила. А ведь он предупреждал Фьюри, что не тянет на шпиона. Только хрена с два кто его слушал.
— Или что? — спросил он хрипло, пытаясь улыбнуться. Ситуация попахивала фарсом.
— Или я могу просто достать для вас доказательства, что бомба есть. Но к США она не имеет никакого отношения, президент может спать спокойно. Мощностей не хватит забросить её так далеко, — Наташа неожиданно подмигнула и улыбнулась, через мгновение снова становясь предельно серьёзной.