Губы Джино сложились в строгую линию.
— Я не принимаю «нет» за ответ, мистер Мацца. Ты напугал меня один раз, но не более.
— Ты заноза в моей заднице.
— Но я та боль, которая тебе нравится. Теперь ответь на мой вопрос. Ты отослал меня из-за того, что тебе нужно было сделать?
Джино не ожидал снова увидеть Эйвери. Не тогда, когда он дал своим людям строгие инструкции выгнать ее из дома и позаботиться о том, чтобы он никогда больше ее не видел. Та последняя ночь — это все, что он собирался себе позволить. Ночь, когда он позволил своим действиям сказать этой женщине, что он любит ее, каждый ее раздражающий дюйм. Он не мог произнести эти слова, так как не знал, будет ли он рядом, чтобы рассказать ей, как много. Он получил информацию о нападении Картеля. Людей, которых послал к нему босс, будет недостаточно, и у него не было времени собрать ряды.
В доках он забрал своих людей, и это была бойня. Он потерял много людей и почти свою жизнь. Сломанное лицо и рука были ничем по сравнению с кровавой баней. Картели недооценили их, и им едва удалось выбраться живыми.
Перед нападением он опасался за жизнь Эйвери. Находясь с ним и поддерживая связь, она подвергала свою жизнь опасности. Отправив ее домой, спрятав, уничтожив все следы долга ее отца, он смог каким-то образом защитить ее.
Последние две недели были адом.
Он наконец понял, с чем столкнулся его отец, только Джино знал, что его женщина все еще жива. Он хотел пойти к ней снова и снова, но каждый раз останавливал себя.
С ним у нее не было большой жизни.
Без него она могла бы иметь все.
Он приложил ее щеку, видя слезы в ее глазах.
— Я не должен любить тебя, Эйвери. Твой отец занял деньги. Ты должна была быть для меня всего лишь игрушкой.
Она усмехнулась.
— Но я игрушка, которую ты любишь?
Он сжал губы.
— Ты можешь попытаться притвориться здесь большим человеком, но я тебя знаю. Я была с тобой, когда тебе не приходилось притворяться тем, кем ты не являешься. Не ври мне, Джино. Я знаю, что ты мне ничего не должен, что мы оба здесь равны, но я люблю тебя. Я люблю тебя так сильно, что ненавижу находиться вдали от тебя.
Она взяла его за руки.
— Это причиняет столько боли, и мне все равно. Я тебя люблю. Только тебя. Я хочу быть с тобой всегда. Я выкладываю все, чтобы ты знал, когда я выйду из этой комнаты, частичка меня будет с тобой… всегда.
Она наклонилась, целуя его в губы.
Он ничего не сказал. Ни одного слова.
Она тихо ахнула, как будто ее сердце разрывалось слишком сильно.
Он не мог видеть, как она плачет.
— Думаю, я ошибалась, — она отошла, направляясь к двери, и он не выдержал.
— Ты лучшая игрушка, которую я когда-либо хотел, — сказал он.
Она повернулась к нему.
— Я влюбился в тебя, Эйвери Финч, и черт возьми, женщина, я не знаю, что, черт возьми, делать с этими чувствами.
Он поднялся на ноги, и Эйвери бросилась к нему. Она обвила руками его шею, и, несмотря на боль в его избитом теле, он прижал ее к себе.
Впервые в жизни его поставила на колени женщина. Он закрыл глаза, вдыхая ее, просто наслаждаясь всем, что было с Эйвери. Ее запах, ее ощущение, все, он не хотел, чтобы она уходила.
— Ты выйдешь за меня замуж, — сказал он. — Тебе больше не сделают прививку, и у нас будут дети.
Она отстранилась, смеясь.
— Тебе не кажется, что тебе следует сначала спросить меня об этом?
— Нет, я думаю, ты получаешь удовольствие, когда тебе говорят, что делать, — он провел рукой по ее телу, сжимая ее задницу.
Она вздохнула.
— Я скучал по этой заднице.
— Я скучал по тебе.
— Ты хочешь вернуться в свою башню? — спросил он.
— Нет, я думаю, мое место в твоей постели, — она поцеловала его. — Когда тебе станет лучше, ты получишь пощечину.
— Я, я?
— Да. За то, что оставил меня. Думая, что ты покончил со мной.
— Я закончил с тобой. Я просто не осознавал, что в процессе разобью себе чертово сердце.
Он поднял ее на свой стол. Откинув голову назад, она посмотрела ему в глаза.
— Когда я был маленьким, я держал труп своей мамы.
— Джино?
— Моя семья, мой отец был капо, и он, эм, он так сильно любил мою мать. За закрытыми дверями мы были как любая нормальная семья. Мы ели вместе каждый вечер. Она была любовью всей жизни моего отца. Она была чертовски крутой женщиной. Что бы ни случилось на ее пути, она всегда была рядом с ним. Всегда верна. Всегда любящая. Ты немного напоминаешь мне ее. В тот день, когда ее убили, мой отец изменился. Он стал монстром. Он правил этим городом, и всех, кто был хотя бы близко связан с мужчинами, убившими ее, он уничтожал. Когда я вступил во владение, я пообещал себе, что не позволю себе стать слабым.