Сегодня, увы, времени на созерцание архитектурного величия или порожденных буйным воображением призраков у меня нет.
Как я и опасался, заседание оказывается невыносимо нудным. Два часа обсуждения почти безразличной мне темы, да еще в обществе коллег, только о своих интересах и пекущихся. Какая бесполезная трата времени! Эх, хоть бы раз да смазать бюрократические шестеренки толикой здравого смысла! Но мечты остаются мечтами, а шестеренки так и продолжают стучать и скрежетать, как всегда делали это и, полагаю, будут делать.
К счастью, с обеденным перерывом наступает передышка. Я возвращаюсь к себе и застаю Розу надевающей пальто.
— Я только купить себе сандвич. Вам что-нибудь принести? — любезно предлагает она.
— Нет, спасибо. Пожалуй, выйду подышать свежим воздухом, где-нибудь и перекушу.
Застегивая пуговицы, она улыбается:
— Как насчет компании?
«Уильям, не вздумай обманываться ложными надеждами!»
— Спасибо за приглашение, но мне нужно подготовить речь, так что вряд ли из меня получится хорошая компания.
— А, поняла. Что ж, как хотите. — Она поднимает воротник и направляется к двери.
Возможно, снова включается мое буйное воображение, только я готов поклясться, что уловил нотки разочарования в ее голосе. Впрочем, это могло быть и облегчение, так что я моментально отмахиваюсь от фантазии. Слишком слабо я разбираюсь в подобных нюансах.
Усаживаюсь за стол и просматриваю оставшиеся на сегодня дела: сначала прения в Палате общин, на которые, как пить дать, явится от силы с десяток депутатов, а потом мне привалило счастье выступать на деловом мероприятии в Северном Лондоне.
В общем, перспективы на остаток дня представляются малоинтересными и скучными, примерно как и вся моя жизнь.
Делаю пару наиболее важных звонков из списка Розы и отправляюсь на поиски пропитания. Конечно же, можно было бы наведаться в субсидируемый депутатский буфет, однако общение с коллегами неизменно лишает меня аппетита.
Преодолев пост охраны и толпы туристов на Парламент-сквер, закоулками я пробираюсь в направлении Сент-Джеймсского парка. Заглядываю в бутербродную и заказываю то же самое блюдо, что и каждый божий день, — куриный салат на ломтике цельнозернового хлеба с чуточкой дижонской горчицы. Мне даже не приходится озвучивать заказ, настолько я предсказуем. Да, мне нравится предсказуемость. Мне нравится рутина.
Разжившись сандвичем, направляюсь в Сент-Джеймсский парк, где выискиваю свободную скамейку. В начале октября солнце еще греет, и насладиться погожим осенним днем на лоне природы вывалило весьма приличное количество туристов и офисных работников. Устраиваюсь и принимаюсь за обед. Прохожие даже не удостаивают меня вниманием.
В отличие от многих коллег, я могу наслаждаться анонимностью. Журналистов и папарацци совершенно не интересует, чем я занимаюсь — да и что говорю, коли на то пошло. Меня это совершенно устраивает. Внимание прессы меня абсолютно не прельщает, не испытываю я и желания превратиться в одного из тех известных политиков, кто разменивает Палату общин на заточение в «Большом брате» или другом богомерзком реалити-шоу. Эти-то определенно всякий стыд потеряли.
Разумеется, есть и такие, кто невольно привлекает к себе внимание прессы своей неосмотрительностью или же недостатком здравого смысла. Супружеские измены, наркотики, проститутки, азартные игры, алкоголизм — депутаты обоих полов не более добродетельны или стойки к искушениям, чем остальное население. Разница лишь в том, что журналисты обожают громкие скандалы с участием политиков, и мы представляем собой легкую добычу. Жизнь некоторых моих весьма достойных коллег пошла под откос из-за мелких прегрешений, которые при любой другой работе остались бы незамеченными. Разумеется, подобное кажется несправедливым, но мы по долгу службы подпадаем под общественный контроль и вынуждены вести жизнь праведников. Лично для меня трудности это не представляет, но вот некоторым депутатам приходится несладко.