— Даже не знаю, что сказать, Габби. Боюсь, я такой, какой есть.
— Да не извиняйтесь! Мне это кажется очень милым.
— Правда? — удивляюсь я.
— Полнейшая!
Она совершенно непринужденно смотрит мне в глаза, в то время как я через несколько секунд уже вынужден прилагать усилия, чтобы не отвести взгляд.
— Уильям, могу я спросить вас кое о чем?
— Разумеется.
— Что вы делаете, когда не занимаетесь политикой?
Ложь мне претит, однако правдиво отвечать не хочется. Приезжая в Лондон, я практически не вылезаю с работы. А в остальное время меня, как правило, можно отыскать пьющим в одиночестве в пабе неподалеку от моей квартиры в Блэкфрайарсе. Впрочем, мои частые визиты в «Фицджеральд» продиктованы не столько пристрастием к алкоголю, сколько тем, что я предпочитаю общество незнакомцев одиночеству своей квартиры.
— Вообще-то, работа съедает очень много времени. Ни на что другое уже не хватает.
— И как к этому относится ваша жена? — интересуется Габби.
— Я не женат.
Мой ответ повисает в воздухе, а моя собеседница машинально постукивает пальцами по бокалу. Впервые замечаю полное отсутствие у нее каких-либо колец. Интересоваться ее личной жизнью я не собираюсь и предпочитаю нарушить тишину идиотским вопросом:
— А сами-то вы, Габби, так и не сказали, чем занимаетесь.
— Я консультант по маркетингу. Специализируюсь на розничной торговле, поэтому и пришла на это сборище.
— И живете в Лондоне?
— То здесь, то там. Я веду практически кочевую жизнь, — отвечает она, как мне кажется, с грустью.
— Вам нравится ваша работа?
— Работа-то нравится, но не нравится сопутствующий образ жизни.
— О чем вы?
— О том, что я ненавижу одиночество, Уильям.
Не дожидаясь моего ответа, Габби допивает джин-тоник и встает.
— Повторим?
Я киваю, и она отправляется к стойке. Смотрю ей вслед и обдумываю ее слова. Просто поразительно, что такая привлекательная женщина одинока. Мне-то представлялось, что у нее нет отбоя от мужчин.
Габби возвращается с бокалами и ставит один передо мной.
— Ах, Лондон, — говорит она, устраиваясь на своем месте. — Столько народу, и все равно это одно из самых одиноких мест на свете.
— Никогда бы не подумал, что у вас мало знакомых.
— Это почему же? Потому что я женщина?
— Хм, нет, потому что вы очень, э-э… привлекательная.
— А привлекательные люди, по-вашему, не могут страдать от одиночества?
— Откуда ж мне знать.
Габби фыркает и качает головой.
— А вот это не очень привлекательная черта.
— Какая?
— Жалость к себе.
— И вовсе я себя не жалел. Просто констатировал факт.
— Факт или мнение?
— Мнение, основанное на фактических данных.
Она перегибается через стол и пристально смотрит мне в глаза.
— Что ж, тогда каждый остается при своем мнении.
Секунду-другую она не сводит с меня взгляда, зятем откидывается на спинку стула.
— Уильям, вас это не пугает?
— Что?
— Одинокая жизнь.
Не пугает. Ужасает.
— Иногда.
— А меня пугает. И что я могу закончить одинокой старой девой с несколькими десятками кошек да мешком сожалений.
Может, у нее действительно наболело, а может, на мне уже сказывается воздействие джина, но внезапно я ощущаю душевное родство с Габби. Несмотря на астрономическую разницу в физической привлекательности, похоже, общего у нас гораздо больше, чем казалось сначала.
— Одиночество, — отзываюсь я тихим голосом, — это худшая разновидность бедности.
— Какая глубокая мысль! Кто это сказал?
— Я.
— На основании собственного опыта?
Понятия не имею, с какой стати изливать душу практически незнакомому человеку. Наверное, в силу необходимости: мне столь редко выдается возможность обсудить с кем-либо дела сердечные, что сейчас я просто не могу позволить себе упустить ее.
— Семьи у меня нет, близких друзей совсем немного, — отвечаю я.
— Мне это знакомо.
— Ваша семья…
— Мои родители умерли. — перебивает меня Габби. — Мамы не стало, когда мне было одиннадцать, а отца — когда я училась в университете.
— Мне очень жаль.
Она чуть склоняет голову и закусывает губу. Мне так хотелось бы протянуть руку и ободряюще сжать ей ладонь, однако даже два бокала джина не способны вселить в меня достаточно смелости. Вдруг мне вспоминается мудрый совет Розы после неудачного телефонного разговора с Норой Хендерсон. В подобных ситуациях лучше слушать, чем говорить.