Следы вели к небольшому проходу между тросами. Пришлось нагнуться, ссутулиться и протискиваться боком. Внутри царила все та же пыль. Три синих куба мелко вибрировали, сияли изнутри быстрыми, бегучими искрами. Небольшой экран — или картина? — опускался с потолка. Предмет, похожий на шар из цельного янтаря, висел прямо в воздухе, озаряя пространство неярким светом. Мустафин вгляделся в мерцающие сполохи. Ему захотелось взять шар голыми руками, прокатить по ладони, прижать к щеке, подбросить и вновь поймать, как дети играют с мячиком. Живое сладостное тепло заворожило пилота.
Наушники связи включились вовремя. Разобрать, что именно говорит капитан, не удалось — провода экранировали сигнал. Зато маяк тревоги сработал четко. Экономными, быстрыми движениями, Мустафин обошел помещение, двигая камеру так, чтобы зафиксировать каждую деталь, затем выбрался наружу и подключил джамп скафандра, чтобы снять станцию сверху, со всех сторон. Затем попятился прочь, двигаясь по следам и не выключая камеру. Ботик ждал на том же месте, пыль уже припорошила его. Старт!
Новостей у капитана, как водится, нашлось две. Хорошая — спасательная шлюпка с «Терешковой» снова подала «СОС» и её успели запеленговать. Плохая — она дрейфовала в облаке астероидов и достать её, не угробив разведочный ботик, не представлялось возможным. Глядя в визор, Мустафин просчитал траектории и развел руками — простите, товарищ капитан, не возьмусь. Сосредоточенный Дзюба пожал плечами и согласился, он не хотел рисковать ни экипажем, ни кораблем. Астероиды не кометы, опасаться газовых шлейфов, потоков пыли и осколков камней нет нужды — и все же столкновения с ними никакой ботик не выдержит. А фрегат при попытке пристыковаться разнесет все вокруг или сдвинет неуправляемое суденышко. К тому же связаться с четверкой дальнолетчиков не удалось — шлюпка на запросы не отвечала. Скорее всего люди в анабиозе, берегут кислород и провизию. Или… а вот этот аргумент, Иван Терентич, мы отметаем как пораженческий!
«Если дверь, об которую вы бьетесь лбом, безнадежно заперта, оглядитесь вокруг — возможно рядом есть черный ход» утверждало руководство Б. Бондарева. Будь Иван вторым пилотом, он бы уже сидел за рулем ботика, как полный герой, и плевал на астероиды, выжимая все шансы из возможных. Но что дозволено пилоту, не дозволено капитану… по крайней мере, сперва стоит поискать варианты.
Пока экипаж, включая разбуженного и все ещё плохо соображающего Панкрата, пил чай в рубке и медитировал на экраны, ответ пришел сам собой. Правильную идею подал неугомонный енот Мотька. С задорным верещанием он атаковал киберуборщика и потащил механизм по коридору, придерживая лапами за манипулятор. Робот трещал и пищал, но двигался в заданном направлении, вызывая у экипажа неудержимый хохот.
— А кто мешает нам повторить? — подумал вслух Дзюба. — Взять ремонтника, заправить по самые камеры, подогнать к шлюпке и зацепить за обшивку. Сопла у него, бедолаги, слабенькие, но инерцию задать хватит.
— А никто не мешает, Иван Терентич, — подтвердил Берлов. — Медленно-бережно выведем и пришвартуем как миленькую.
— Сейчас рассчитаю, товарищ капитан, — встрял Мустафин. — Дай-ка… здесь проходит, и тут протиснется. Делается. Пятнадцать-шестнадцать часов и можно стыковаться.
— Робот ты, — буркнул Панкрат. — Люди так быстро не считают.
— Сам ты киборг, — обиделся пилот. — А расчеты делают на планшете. Поглядите, товарищи!
Все сошлось.
Спустя час робот-ремонтник ЖД-154 отстыковался от фрегата. Спустя четыре — дал сигнал «есть контакт». За пультом управления дальнолетчики сидели поочередно — работа предстояла филигранная. Стоит ошибиться, и шлюпка столкнется с одним из астероидов, в лучшем случае разгерметизируется, в худшем… Дзюба не ошибался. Не в этот раз.
Стыковка с фрегатом прошла без проблем. Почти. Тревожно запищали наружные датчики — шлюпка фонила, не смертельно, но достаточно сильно. Анабиозкам ничего не грозило — камеры оборудовали допзащитой как раз для таких случаев. Но вскрывать их пришлось быстро. Капитан приказал подогнать носилки и доктора Д-382-ХС прямо к шлюзу — на всякий случай.
Коды Дзюба набирал сам.
Первая камера. «Повреждения несовместимые с жизнью». Вторая камера «Повреждения, угрожающие жизни». Третья «…Угрожающие здоровью». Четвертая «…Угрожающие жизни». Дзюба рискнул. Створки камеры медленно разошлись.
Мокрая, голая, лысая женщина, открыла глаза без ресниц, медленно села, стряхивая с отекшего лица охладитель:
— Иван Терентич! Родной! Спасли!!! Я знала, знала, что Земля нас не бросит!
Побледневший Дзюба вгляделся в лицо женщины. Перед ним была Люда, второй пилот «Терешковой».
— Где Ася? Что с моей женой?
— Четвертая камера. Радиация. Я пострадала меньше других.
— Что произошло, где фрегат? На вас напали?
— Мы нашли обитаемую планету, третью в системе. И увидели её гибель.
Женщина прикрыла глаза, вспоминая, и вдруг осела назад, бледная как смерть. Дзюба вызвал носилки.
После капельниц Люде стало немного легче, остальных дальнолетчиц по совету доктора Д-382-ХС оставили в анабиозках до Базы. Дзюбе безумно хотелось услышать голос жены, но он понимал, что пробуждение окажется для Аси мучительным.
Капитан собрал экипаж в рубке и собственноручно включил передатчик. Информацию следовало отправить на Землю как можно скорее.
— То, что планета заселена, мы поняли перед последним прыжком. В телескоп она сияла, как елочная игрушка, увитая мишурой. Фонило радио, связистка ловила странные передачи, мы слушали музыку. Знаете, товарищи, я никогда в жизни не слышала такой чудной музыки!
Панкрат кашлянул и отвернулся, Берлов вздохнул, даже капитан сник. Осознание надвигалось на них грозовой тучей.
— Мы легли в анабиоз, вышли к Оортову облаку расчетным курсом. И обнаружили, что третья планета исчезла с экранов. Словно её никогда и не существовало. Ася… капитан Дзюба повела фрегат прямо в систему. Эфир заполнили помехи, мы потеряли связь с Землей и больше не слышали сигналов.
— Связистка пробовала достучаться до Лунограда? — хмуро спросил Панкрат.
Люся вздрогнула и прикрыла лицо ладонью.
— Наташа включила чип, закричала и потеряла сознание. Больше мы не рисковали.
Люда замолчала, кутаясь в корабельное одеяло. Экипаж ждал.
— Радиация стала зашкаливать. Прояснилась картина — орбиту третьей планеты заняло облако хаотических астероидов. Мы попробовали подобраться поближе, заслали зонд. Он сбился с курса, проклятое излучение сводило с ума аппаратуру. Ася решила лететь сама.
— Не сомневаюсь, — кивнул Дзюба. — Лучше рискнуть самой, чем рискнуть людьми.
— На астероидах уцелели развалины городов, сложенных из синего камня. Высокие башни, мосты, статуи, корабли, похожие на больших птиц. Ася видела спутник — они пробовали выходить в космос. Она вернулась без фотографий, все высветило. Но мы поняли…
— Что же дальше? — тихо спросил Берлов.
— Один из астероидов превратился в шар раскаленной плазмы и взорвался. Мы держали панели рубки открытыми, вели наблюдение. Я уцелела потому, что сидела внутри, в медотсеке. Тотчас запищали счетчики, взвыла сирена — пошла волна радиации. Я попробовала увести «Терешкову» назад к Оортову облаку, но приборы сошли с ума. Оставался последний выход — катапультироваться и ждать спасения. Вот, мы дождались.
— Вы догадываетесь, что произошло? — поинтересовался Мустафин.
Бледная Люда покачала головой.
— Все что угодно. Ядерная война. Техногенная катастрофа. Авария. Массовое самоубийство. Знаете, товарищи, чего я себе никогда не прощу? Мы могли прилететь годом раньше. Тремя месяцами. Тремя неделям. Мы опоздали, непоправимо, бессмысленно опоздали…
Экипаж замолчал. Тишина стала мертвой и непроглядной, каждый думал свое и осознавал своё.
Вглядевшись в тату женщины, Дзюба покачал головой. Люда едва удерживалась на грани. Капитан прекратил расспросы и лично отвел изможденную женщину в медотсек. После спустился к шлюзу, постоять у анабиозки, где спала Ася, жена сильная, упрямая и любимая. Она справится. И он, старый волк, справится. Толстый енот Мотька, словно и вправду умел читать мысли, потерся об ногу человека, поскреб штанину когтистой лапой. Капитан взял пушистого зверя на руки, погладил теплое пузо и смешные бока. Дышать стало чуточку легче. Бывало и хуже, дружище! Жил отважный капитан, он объездил много стран, и не раз он бороздил океан…