— Хельга, не спеши. — Постарался успокоить её Гари. — Эрик сейчас вместе с Оун и Самюэлем в медицинской комнате. У него сломаны рёбра и, наверняка, много синяков. Ты можешь сама в этом убедиться, поднявшись в эту комнату. Кстати, Эрику нужна сиделка. Кто-то из вас: ты или Мойра, должны будете ею поработать.
— Конечно, я! — Воскликнула Хельга. — Мойра совершенно ничего не умеет. Она же шприц с вилкой перепутает!
Девушка сорвалась с места и поспешила вон из комнаты, но голос Гари её остановил.
— Хельга, сначала найди Джо и передай ему, что бы он всем сообщил, что сегодня каждый будет ужинать в своей комнате. И пусть даст распоряжение Сэму.
Хельга кивнула, махнула рукой и исчезла в дверном проёме.
— Ишь ты, как крылья любви понесли её к Эрику. — Усмехнулась Эля. — Может и хорошо, что он получил удар по голове. Это даст возможность им сблизиться.
— А как на счёт двух сломанных его рёбер?
Эля вздохнула. — Это мой грех. Не надо было его брать с собой. Надо было одной сидеть в этом тайном проходе… — Она замолчала, заметив строгий взгляд Гари. — Ты в обиде на меня?
— Конечно, вот сижу и думаю, как мне тебя наказать.
— Я ему нашла письмо и сокровища, а он ещё хочет меня наказать?! — Тут же возмутилась Эля и сморщилась от боли в голове.
— Ты моё сокровище, а не все эти цветные камушки. — Гари вновь взял в ладони её лицо. — Я схожу за Самюэлем? Пусть он тебя осмотрит, ты слишком бледная.
— Потому что я не понимаю, от чего моя голова болит: от удара, или от твоей заботы. Ты слишком меня балуешь, а твоя нежность сводит меня с ума и кружит голову. Так нельзя. Смотри, привыкну, будь потом меня ругать. Назовёшь ленивой… — она на мгновение закатила глаза к небу, — … курицей или кошкой?
— Я буду называть тебя райской птичкой и милым котёнком. — Гари нежно поцеловал Элю в губы. — Но за Самюэлем я всё же схожу, заодно узнаю, как дела у Оун и Эрика. Дай слово, что не встанешь с постели.
— Даю слово. Буду лежать, и мечтать о тебе и о нашем путешествии за сокровищами.
— Ты не исправима, дорогая.
Гари встал с постели, и в тоже мгновение дверь в комнату Эли вновь открылась. Пришёл Иван Иванович. Гари «передал Элю в его руки» и ушёл.
— Как хорошо, что мы с тобой остались одни. — Сказал Иван Иванович, после того, как Эля рассказала ему, что с ней произошло в укороченном варианте. — Мне есть, что тебе рассказать.
Он присел в кресло рядом с кроватью и заговорил.
— После обеда я решил погулять по парку. Погода хорошая, напряжение на обеде было высоким, вот я захотел проветрить свою голову. Обычно мы с Самюэлем играем в шахматы, но он был занят Оун… — мужчина вздохнул. — Надеюсь, что с ней всё хорошо. Итак, погулял я по парку и направился обратно в замок. Подхожу к западной башне и вижу, как из одного его окна вылезает что-то чёрное. Я остолбенел. Пожалел, что очки забыл в комнате. Вижу, что человек вылез из окна, а кто он, понять не могу.
— И куда же он пополз? — С замиранием сердца, спросила Эля.
— Наверх… На крышу башни. Я не понял, да и не мог рассмотреть, как он это сделал. Могу лишь предположить, что он лез по верёвке вверх. Он залез на крышу и скрылся за её зубцами. Всё. Что ты на это скажешь, дочка?
Эля думала почти минуту.
— Получается, что чёрное существо, сначала стукнуло меня по голове, затем влезло в потайной ход, добралось до Эрика Гоффа, его нейтрализовало, а уж затем вошло в комнату Эда Фокса. Его комната как раз находится в западной башне… Иван Иванович, он вылез из самого верхнего окна башни?
— Да. Самое верхнее окно и оно маленькое такое… Я даже подумал, как он пролез в это окно.
Эля кивнула. — Значит, это было окно или из ванной комнаты, или из туалета. Они находятся на втором этаже, над комнатой мистера Эда. Надо будет это проверить. Ещё надо проверить крышу башни. Ведь куда-то это существо делось?
— А может, я сейчас схожу и посмотрю? — Предложил Иван Иванович.
— Хорошо. Идите. Заодно осмотрите комнату мистера Эда. Может, что-то найдёте интересное, что не заметила я. И ещё, найдите Марселину и Юну. Заведите с ними разговор и расскажите им, что видели.
Иван Иванович удивился. — Прямо так всё и рассказать?
— Да. И скажите, что пока никому, кроме их, этого не говорили, потому что подумали, что. это вам показалось. Очки же вы свои оставили в комнате?