Сыщик в упор смотрел на Адамова. Тот покрылся красными пятнами, опустил глаза. Ведь именно таких услуг потребовал от него тот человек, который помог избежать неприятностей по поводу смерти его первой жены Елены. Прошли годы, они изредка встречались, всегда по инициативе неизвестного, назвавшегося Вадимом. Вадим задавал кое-какие вопросы о коллегах доктора, о разговорах, ведущихся в медицинских кругах. А год назад он начал чаще интересоваться трансплантацией органов – нет ли признаков такой деятельности в клинике пластической хирургии или в других клиниках, где бывает господин Адамов? Хирург был вынужден сотрудничать, больше всего на свете боясь разоблачения. Под каким соусом ни преподнеси тайный донос – это считалось позором и неминуемо навлекло бы на голову Адамова презрение окружающих. Он же не оперативник, а врач, и «стучать» на своих коллег, подсматривать и подслушивать не входит в его компетенцию. Но – приходится.
«Хоть бы Смирнов не выдал меня, не сболтнул лишнего при всех! – мысленно молился Лев Назарович, сгорая от стыда и страха. – Как я смогу дальше работать, смотреть людям в глаза?»
– Кому первому вы сообщили о смерти Елены? – спросил его Всеслав. – Профессору Шклярову?
Доктор подавленно кивнул. Профессор знал о положении вещей, он был посвящен в семейную драму Адамовых, умел молчать, и у кого, как не у него, было просить совета? Эдуард Борисович сразу откликнулся, обещал помочь.
– А потом у меня в доме появился Вадим, – севшим от волнения голосом признался Адамов. – Он все уладил. Выходит, профессор Шкляров тоже...
Доктор не договорил, только вопросительно поднял глаза на сыщика.
– Тоже! – подтвердил его опасения Смирнов. – Эдуард Борисович дал вам мой телефон, когда узнал о приключившейся с вами новой беде.
У Адамова пересохло во рту.
– Вы намекаете... с подачи Вадима?
Смирнов молча, ни у кого не спрашивая разрешения, достал сигарету и закурил.
– В этом деле все время появлялись подсказки, которые я пропускал! – после нескольких затяжек сказал он. – Я допускал ошибку за ошибкой. Я не спросил у вас сразу, уважаемый Лев Назарович, почему вы обратились именно ко мне, откуда узнали мой телефон. Хотя обычно я так делаю.
– Ничего не понимаю! – рассердилась Кристина. – Лева! При чем тут покойная Елена, профессор Шкляров, какой-то Вадим?
Сыщик молчал. Пусть доктор сам выпутывается, как может.
– Я тебе потом объясню, дома! – взмолился Адамов. – Обещаю, мы обо всем поговорим, я отвечу на все твои вопросы!
Крюков и Ева не вмешивались. Они хотели выслушать все до конца.
Кристина схватилась за голову: от ломоты в затылке темнело в глазах. Лева ведет двойную жизнь? Неудивительно, что Ася выросла неуравновешенной, импульсивной девицей.
– Ты говорил о подсказках, – напомнила Ева, когда пауза затянулась.
– Их было несколько, – кивнул Всеслав. – Кстати, это ты произнесла ключевую фразу: «Джек-потрошитель вернулся. Ему наскучило бродить в Долине Теней!» Я опять оказался олухом, Ева. Обрати я тогда внимание на твои слова, все пошло бы по-другому. Вторую подсказку дали мне вы, Кристина!
– Я?! – Адамова в изумлении распахнула покрасневшие от бессонницы глаза.
– Вы говорили о первой супруге Льва Назаровича, Елене. «Она неотступно преследует меня, то бесплотной тенью, то в образе дочери. Она будто смотрит глазами Аси». Припоминаете?
Кристина смутилась. Да, она болтала всякие глупости, но в чем же заключается подсказка?
– Самой значительной была подсказка Максима Плетнева, молодого хирурга, который влюбился в Садыкову и пытался за ней ухаживать, – продолжал тем временем Смирнов. – Он признался, господин Адамов, что однажды случайно стал свидетелем вашего разговора в подсобке с неизвестным человеком: речь шла о контейнерах для хранения органов.
– Это был... Вадим, – прошептал Адамов. – Я не видел никаких контейнеров... и так и сказал ему. Он рассердился.
– Неважно. Меня гораздо больше заинтересовало другое. В детстве господин Плетнев ходил на рыбалку со своим дедушкой, и тот развлекал внука страшными историями. Плетневы – потомственные медики, профессия врача в их семье переходит из поколения в поколение. В частности, дед Плетнева работал судебно-медицинским экспертом. За ужением рыбы он поведал маленькому Максу о «подмосковном маньяке», жертвами которого становились молодые красивые женщины. Их растерзанные трупы привозили на вскрытие деду Плетнева. Тогда о преступлениях подобного рода предпочитали умалчивать, и все же кое-какие факты в прессу просочились. Маньяка усиленно искали, но так и не нашли. Со временем убийства прекратились, и о «подмосковном маньяке» забыли. С тех пор минуло лет тридцать...
– Ого! – присвистнул Крюков. – Тот маньяк небось помер давно!
– Тот помер, – подражая Крюкову, сказал сыщик. – Но когда молодой Плетнев увидел мертвое тело Лейлы, а потом услышал от меня о похожем убийстве Раисы Крюковой, ему вспомнилась дедова история. «Подмосковный маньяк» тоже потрошил трупы и забирал органы. Возможно, он подражал знаменитому предшественнику маньяков, Джеку-потрошителю из прошлого века?
В гостиной воцарилась молчание. Только ветер шевелил занавески да потрескивали дрова в камине.
– Вы хотите сказать... Не может быть! Такого не бывает, – хрипло вымолвил Адамов. – Мертвые не возвращаются.
– Я тоже так думал, – согласно кивнул Всеслав. – И ошибся. Они возвращаются, но иным способом. Непривычным для нас и оттого – нереальным. Мы просто отрицаем саму возможность этого.
Ева смертельно побледнела: она начинала понимать, к чему клонит Смирнов.
– А Кристофер здесь при чем? – онемевшими губами прошептала она.
– Это романтическая и одновременно трагическая часть моего рассказа, – торжественно произнес сыщик. – Кристофер Марло, он же Константин Марченко, актер театра «Неоглобус», придумал... свою смерть! Вернее, он не стал ничего сочинять, а просто взял за основу подлинную загадочную гибель во цвете лет блестящего драматурга и секретного агента королевы Елизаветы и перенес ее на себя. Здесь кроется следующая подсказка: агент Марло, агент Денис Матвеев, агент...
Доктор Адамов насупился и побагровел.
– Опустим дальнейшие имена, – понял его состояние Всеслав. – Агенты! Меня должно было зацепить это слово, заставить мыслить в определенном направлении. Увы! Я поздно спохватился.
– Зачем Костя притворялся, болтал всякую чушь? – спросила Ева. – С какой целью?
– Его попросили! Посулили большую сумму денег. Он собирал средства на операцию сестры, брался за любую работу. А тут ему и напрягаться особо не пришлось – профессионально, используя свои актерские способности, разыграть доверчивую дамочку не составляло для Марченко труда. Он наверняка даже не задавался вопросом – с какой стати незнакомый человек готов выложить такие деньги за банальный розыгрыш? У богатых свои причуды! Константин же был мастером подобных штучек. Он играл с упоением, вдохновенно. Заказчик надоумил его насчет точки пересечения времен и показал сей «бермудский тупичок». Ради этого все затевалось! Марченко легко «повелся», он попал в плен собственного воображения. Это место влекло его, завораживало. Вероятно, он приписывал ему необыкновенные свойства – какие-нибудь особые магнитные поля, виток энергетической спирали...
– Геопатогенные зоны существуют, это не вымысел, – заметила Ева. – В том числе и в больших городах.
Никто ей не возразил.
– Возможно, – согласился Всеслав. – В общем, актер не удержался и показал «бермудский тупичок» Лейле Садыковой. Видимо, хотел покрасоваться перед девушкой, показать свою неординарность. Я должен быть ему безмерно благодарен за это! Будь он поскромнее, я бы не смог спасти Еву.