День уже склонялся к вечеру, когда всадники привязали лошадей во дворе небольшой гостиницы «Красный лев». До Лондона оставалось еще около двадцати миль. Первоначально Линтон намеревался добраться до столицы еще засветло. Но, посмотрев на Даниэль, изменил решение. Хотя девушка не проявляла заметных признаков усталости, он отлично понимал, что испытания прошлой ночи не могли пройти для нее бесследно. Ее посадка оставалась прямой и уверенной, однако глаза предательски покраснели, а сквозь слабый румянец на щеках пробивалась матовая бледность.
— Вот так так! Да это же Линтон! Каким ветром тебя сюда занесло, Джастин?
Даниэль широко раскрытыми от изумления глазами уставилась на говорившего, не заметив легкой тени недовольства на лице графа. Впрочем, хмурое выражение почти сразу сменилось привычной бесстрастной маской.
— Добрый день, Джулиан, — холодно ответил Линтон. Даниэль догадалась, что перед ними — кузен ее покровителя, имя которого тот как-то упоминал. — Прошу разделить со мной ужин. Если, конечно, удастся раздобыть что-нибудь приличное.
Не сходя с лошади, граф протянул кузену холеную руку и чуть коснулся его пальцев, на одном из которых красовалось золотое кольцо.
Даниэль никогда раньше не встречала такого великолепного мужчины. Темно-бордовое пальто, расшитое серебряными шнурками, голубые бриджи, перехваченные у колен сапфировыми пряжками, и туфли, украшенные драгоценными камнями, — все это как нельзя лучше гармонировало с фигурой, по стройности и силе не уступавшей фигуре графа Линтона. В галстуке Джулиана блестели булавки с сапфировыми и бриллиантовыми головками, а на голове красовался роскошный парик, искусственные локоны которого чуть прикрывали лоб. С лица Джулиана не сходило наивное, на удивление мальчишеское выражение.
— Что касается ужина, — ответил он, восторженно улыбаясь, — то тебе, старина, здорово повезло! Я заказал такие блюда, которые удовлетворят любой, даже самый утонченный вкус. Такой, как твой. К тому же хозяин поклялся мне, что его красному вину нет равных во всей Англии.
Тут взгляд его лазурно-голубых глаз случайно упал на лошадь его светлости.
— Боже мой, Джастин! — пробормотал Джулиан чуть ли не со страхом. — И тебе не стыдно разъезжать по стране на этой старой кляче?!
— Кляча еще очень надежна, Джулиан, — ответил Линтон, почти с любовью похлопав по шее усталое животное. — Хотя ее внешний вид действительно оставляет желать лучшего.
Граф легко спрыгнул на землю и, оглянувшись на Даниэль, перехватил откровенно восхищенный взгляд, брошенный ею на Джулиана.
— Похоже, твои манеры, парень, улетучились вместе со способностью соображать, — на отменном французском сленге сказал граф замешкавшемуся «слуге» и бросил тому поводья.
Лорд Джулиан только сейчас заметил спутника своего кузена: его удивил раздраженный взгляд, который «слуга» бросил на графа. Он никогда не видел, чтобы прислуга так реагировала на приказы своих хозяев. Джулиан открыл было рот, чтобы высказаться по этому поводу, но граф дружески положил руку ему на плечо и, мягко подтолкнув в сторону таверны, стал расспрашивать, как тот оказался на дороге в Дувр.
Джулиан вообще-то любил своего двоюродного брата. Рано осиротев, он попал под его опеку, от которой освободился только примерно четыре года назад, став совершеннолетним. Однако сейчас ему меньше всего нужна была эта случайная встреча.
Джулиан при всей своей щегольской внешности имел трезвую голову на плечах и достаточно зоркий глаз. Поэтому он с подозрением отнесся к Даниэль. Джулиан с тоской подумал, что грядущий вечер может оказаться гораздо менее приятным, чем можно было ожидать, — не помогут даже обещанный хозяином «Красного льва» отменный ужин и лучшее в Англии вино.
Самые худшие опасения подтвердились уже через несколько минут, когда Даниэль, бесцеремонно распахнув дверь, вошла в небольшой кабинет, куда кузены удалились для приватной беседы. Оба обернулись и с недоумением посмотрели на дерзкого «слугу».
— Дорогой мой, прежде чем входить в комнату, принято постучаться, — сказал Линтон тем мягким тоном, в котором Даниэль уже научилась улавливать нотки раздражения.
— Извините, милорд. Я пришел узнать, не будет ли у вас каких-либо распоряжений.
Даниэль легко заговорила на столь знакомом ей языке парижских улиц. Поза девушки дышала вызовом, а взглядом она просто впилась в лорда Джулиана.
— Я хочу проверить лошадей, — вновь обратилась девушка к графу, — и потом, если не буду вам нужен, собираюсь поужинать.
Линтон вздохнул. Присутствие кузена вынуждало его спокойно реагировать на вызывающий тон Даниэль. В противном случае любопытство Джулиана было бы раздразнено еще больше. Он уже сейчас с изумлением смотрел на Даниэль, силясь понять причину столь наглого поведения простого слуги в присутствии хозяина.
Граф встал и подошел к двери.
— Какой же ты дерзкий мальчишка, — негромко сказал он, приподняв рукояткой охотничьего хлыста подбородок «слуги». Теперь Даниэль была вынуждена смотреть прямо в глаза Джастина, ставшие вдруг узкими и колючими. — Я не терплю дерзости, — продолжал граф. — Ты это быстро поймешь, если будешь внимательнее. Надеюсь, я ясно выразился?
Карие глаза девушки горели непередаваемой яростью. И граф поспешно встал между Даниэль и Джулианом, чтобы тот этого не заметил.
— Сейчас ты поднимешься в мою комнату, — сказал он все тем же негромким голосом, — распакуешь чемодан и приготовишь мою вечернюю одежду. Кроме того, мне потребуется горячая вода. Как, кстати, и твое присутствие. Я поднимусь к себе примерно через пятнадцать минут.
На лице Даниэль появилось растерянное выражение. Она подумала, что на этот раз, наверное, позволила себе слишком много. И, невнятно пробормотав себе под нос «слушаюсь, милорд», выскочила в коридор.
— Послушай, это просто какой-то нахальный бездельник! — воскликнул Джулиан, когда за Даниэль закрылась дверь. — Честное слово, я тебя не узнаю! Где только ты его откопал?!
Линтон в течение почти минуты внимательно рассматривал в висевшем над камином зеркале свой галстук, старательно его поправляя, и лишь после этого лениво ответил:
— Скажу честно, Джулиан, это была большая ошибка. Я поддался чувству жалости, увидев, как здоровенный булочник избивает несчастного уличного мальчишку. Вмешался в драку, отбил его и взял к себе. Другими словами, прибавил еще один странный поступок к тем, которые уже успел совершить в своей жизни. Не все из них были честными. Но даже к таким меня что-то необъяснимо подталкивало. Мною двигал какой-то подсознательный импульс, о котором впоследствии я не раз жалел…
— Послушай, Джастин, — прервал его кузен, пожав плечами, — никто и никогда не поверит, что, вешая себе на шею именно этого наглого щенка, ты руководствовался лишь состраданием.
— Только умоляю тебя, Джулиан, не пытайся узнать, насколько можно доверять нашим друзьям. Даже если почувствуешь горячее желание это сделать. То, что я тебе сейчас рассказал, пока никому не известно. Пусть так останется и впредь. В противном случае пойдут сплетни, а я бы очень этого не хотел.
Линтон выразительно взглянул на Джулиана, и тот, поняв, что получил своего рода приказ, обещал держать язык за зубами.
— Но как ты все-таки намерен с ним поступить? Ведь этого сорванца уже сейчас почти невозможно держать в руках. Ха! Я бы дал тысячу гиней, чтобы увидеть реакцию Питершама!
— Я отошлю его в Дейнсбери, — ответил Линтон, отводя взгляд в сторону. — Мальчишка умеет обращаться с лошадьми, содержать в порядке конюшни, а о его воспитании сумеет позаботиться Джон.
Джулиан одобрительно кивнул головой. Джон был старшим конюхом имения Линтона в Гемпшире и воспитал не одного ученика. Сам Джулиан в свое время прошел его школу и частенько вспоминал эти подчас грубые, но полезные уроки…
Когда несколько минут спустя Линтон поднялся в свою просторную, залитую вечерним солнцем комнату, то застал «слугу» в необычно подавленном расположении духа. Вопросительно приподняв правую бровь, граф строго посмотрел на маленькую фигурку, съежившуюся в широком кресле у окна.