— Ленину? — только и вымолвила Шарафатхон. — Зачем?
— Вы даже не догадываетесь, какую радость это принесет Ильичу, — задумчиво сказал Фрунзе и еще раз пожал маленькую смуглую руку.
Последнее задание
Время в боях и походах летело незаметно. Но Шарафатхон не только воевала. С помощью Ольги Васильевны она научилась русскому языку и начала читать. Огромный мир открылся перед девушкой. Она чувствовала себя так, будто всю жизнь от самого рождения была слепа и вот только сейчас прозрела. Полной грудью вдыхала она воздух свободы и счастья. Но к нему все еще примешивался запах гари. Война не окончилась. С помощью англичан басмачи снова начали собирать разбитые и рассеявшиеся по горам и дальним степным кишлакам банды. Разведка донесла, что в ближайшее время должна состояться встреча басмаческого главаря Кадыра-курбаши с видным английским офицером. Об этом шла речь в тайном письме, найденном на груди убитого Каримбая. Тогда наша разведка нашла кончик нити. Сейчас она распутала весь клубок. Были установлены три предполагаемых пункта этой встречи и среди них — кишлак Файзабад. Туда Алексеев решил послать Шарафатхон.
— Пусть басмачи соберутся все вместе со своими главарями, — объяснил он девушке. — Надо захватить всех сразу. Обезглавить и обессилить все андижанское басмачество, — он еще раз внимательно посмотрел на девушку. — Возьмешься?
Она с готовностью кивнула.
— Учти, — предупредил Алексеев, — дело чрезвычайно ответственное. Басмачи тоже понимают, что мы за ними следим. Потому они примут меры предосторожности. Охрана будет — мышь не проскочит.
— Я пройду, — уверенно кивнула головой Шарафат.
— Смотри, — еще раз предупредил Алексеев. — Будь очень и очень осторожна. На всякий случай отдай мне пистолет.
— Нет, — решительно отказалась Шарафат. — Не беспокойтесь, никто у меня его не найдет. А службу он мне сослужит.
— Упрямая ты, — сказал командир, но в голосе его не чувствовалось упрека. Он восхищался своей воспитанницей: ее мужеством, решительностью, бесстрашием. — Ладно, — решительно произнес Алексеев и начал шагать по комнате, четко отдавая приказ: — Ты идешь в Файзабад разыскивать своего брата, который служил в отряде Кадыра-курбаши. Остановишься в доме победней. На окраине кишлака растет старый карагач с гнездом аиста на вершине. Послезавтра вечером закопаешь под ним первую записку. И так ежедневно. Оставляй донесение, даже если в кишлаке ничего не происходит. Помни: и это для нас очень важно. Ты поняла?
— Поняла, товарищ командир.
— Записки будет забирать ночью Юнус. — Алексеев помолчал и потом добавил: — Но встречаться с ним не надо.
— Ясно, товарищ командир, — слегка смутившись, ответила Шарафат.
— Вот и все, — почему-то вздохнул Алексеев. — Детали обсудишь с начальником разведки. Желаю успеха. Можешь идти. — У самой двери он догнал Шарафат и по-отцовски обнял ее за плечи. — Нужно хорошо отдохнуть. Дело трудное. Ну, будь здорова. — И уже вдогонку ей сказал еще раз: — Береги себя, слышишь?
— Слышу, — ответила Шарафат. — Все будет хорошо.
Ранним весенним утром к кишлаку Файзабад, живописно раскинувшемуся в предгорьях, приближалась невысокая женщина, закутанная в паранджу. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что никого поблизости нет, она рывком откинула за спину волосяной чачван и с удовольствием вдохнула полной грудью сыроватый мартовский воздух. Вся земля уже была покрыта острой и нежной травой. Стояли у дороги, словно стражи, тополя, покрытые еще скромной, едва заметной листвой. А вишни и яблони в пышных белоснежных нарядах походили на сказочных невест. Аромат цветущих садов пьянил Шарафат. Она сорвала травинку и задумчиво поднесла к губам.
Топот копыт прервал мысли девушки. Из-за бугра выскочил галопом всадник. Шарафат поспешно опустила чачван, но всадник еще издали закричал:
— Не прячь лицо, красавица!
Он на всем скаку осадил разгоряченного коня.
— Куда путь держишь?
— В Файзабад, родственников проведать и о брате расспросить. Он у курбаши Кадыра служит.
— Вот как, — сказал всадник и пронзительно засвистел. Мгновенно со всех сторон прискакало еще несколько вооруженных людей.
— Вот красавица брата своего ищет, — сообщил им всадник. — Говорит, он у курбаши служит.
— Фю-и-и, — присвистнул один из басмачей. — Курбаши сейчас далеко-далеко. — И поглядел на небо. — А как брата твоего зовут?
— Джура Хамраев, — не задумываясь ответила Шарафат. — Молодой такой...
— Постой, постой, — прервал ее всадник, подъехавший первым, по-видимому, начальник. — Знакомо мне это имя. Даже очень хорошо знакомо.