— Так вот ты какая, — медленно произнес курбаши и плеснул в лицо Шарафат горячим чаем. — Умойся! Я хочу полюбоваться твоей красотой.
— О-о! — притворно ужаснулся англичанин. — К чему такой стиль? Это же — леди.
— Леди, — со злобой повторил курбаши. — Вы знаете, мой друг, сколько мусульманских жизней оборвалось из-за этой леди. Этого красного звереныша. — Он вскочил, схватил Шарафат за косы и отогнул ее голову назад. Сверкнул кривой нож.
Англичанин брезгливо поморщился.
— Кому нужна такая смерть?
Кадыр-курбаши с полуслова понял своего союзника.
— Вы правы, полковник, — сказал он и резким движением сунул кинжал обратно в ножны. — Это была бы слишком легкая кара.
— И не поучительная, — заметил англичанин.
— Изменников ислама, сказано в коране, должна постигнуть мучительная смерть. Так и будет. Эй! — крикнул курбаши. — Завтра утром согнать весь окрестный люд на базарную площадь и привести двух необъезженных скакунов. Пусть глашатай объявит всем, что будет казнена вероотступница, красная гадина Шарафат, бывшая жена Каримбая. А сейчас — увести ее с глаз моих.
— Вери велл, — произнес, не разжимая зубов, англичанин.
И все-таки судьба послала ей последний шанс. Шарафат лежала на цементном полу в подвале мечети. Избитое и измученное тело ныло каждой своей клеточкой.
«Вот и все, — думала она. — Теперь конец. Ну что ж, это могло со мной случиться каждый раз. Разведчик ежедневно встречается со смертью. Так, кажется, говорил Петр Тимофеевич. Умирать не страшно, хотя и хочется жить. Вот только Юнус, спасся ли он? И самое главное — узнали ли наши, что здесь, в Файзабаде — вся свора вместе с главарями?»
Загремел засов. Вошел Султан. Он нес в руках касу с шурпой, накрытую лепешкой.
— Вот, — произнес он с трудом, — курбаши велел тебя покормить.
Шарафат слабой рукой отодвинула касу.
— Ну что? — спросила она тихо. — Не жалеешь, что не выдал сразу красную разведчицу?
Парень молчал. Только сопел, поглядывая на Шарафат.
— Не бойся, — пообещала она. — Я на тебя не донесу.
— А я не боюсь, — откликнулся Султан. — Ладно, ешь быстрее. Сейчас мулла придет.
— Султан, — торопливо заговорила Шарафат. Счастливая мысль пришла ей в голову, и это придало разведчице силы. — Султан! Ты — честный, хороший парень. Ты — бедняк. Ты же понял, что не по пути тебе с байскими прихвостнями. Иди к красным. На их стороне — правда. Борись вместе с ними за счастливую жизнь для народа или погибни за это великое дело. — Она помолчала и добавила тише: — Потому что умереть за это дело — тоже счастье.
Парень смотрел на нее во все глаза. Прекрасна она была в своем порыве.
— Но как же? — забормотал он, наконец. — Я сам вижу, что басмачи бесчинствуют, грабят простой люд, убивают дехкан. Но, видно, прочно связала меня с ними одна веревочка. А у большевиков тоже ничего светлого, разврат. А узнают, что я служил у басмачей, — сразу к стенке поставят.
Резко подняв руку вверх, Шарафат остановила его.
— Ты знаешь, джигит, часы мои сочтены. Перед смертью не лгут. Так вот, слушай. Все эти сказки о большевиках придумали муллы да баи, чтобы запугать народ. Большевики, Ленин — самые честные, самые справедливые люди на земле. И будь у меня сто жизней, я все бы их отдала за революцию.
Султан вскочил.
— Чего ты хочешь, бесстрашная? — спросил он. — Бежим вместе! Сейчас! Ну!
Шарафат покачала головой:
— Нас тут же пристрелят. Если ты хочешь мне помочь, сделай то, что важнее моей жизни.
— Что? — нетерпеливо спросил Султан. — Говори.
— Скачи, не медля, в Андижан. Найди там в крепости командира Алексеева и скажи, что курбаши и англичанин здесь, в мечети.
— Они не поверят, — вырвалось у Султана.
— Скажи командиру: «Солнце не гаснет». Это — мой пароль. Беги!
— А ты? — спросил он. — Неужели ты погибнешь?
— Торопись, — сказала Шарафат. — Если наши успеют — спасут.
Но они опоздали. Дехкане уже разошлись с базарной площади. В тесных двориках шепотом обсуждалась страшная расправа, учиненная над Шарафат.
— Звери, — шептали дехкане, вспоминая ужасную картину. Шарафатхон привязали за косы и ноги к хвостам двух лошадей. В последний миг к ней подошел Кадыр-курбаши и о чем-то спросил, наклонившись. Собрав остатки сил, она плюнула в ненавистное лицо. И тут же кони понеслись во весь опор.
— Придет и на них погибель, — шепотом говорили потрясенные люди. Они только не подозревали, что кара постигнет убийц так скоро.
Еще не смолкли разговоры, как, сняв басмаческие дозоры, в кишлак сразу со всех сторон ворвалась красная конница. Через два часа все было кончено. Оставшиеся в живых басмачи сложили оружие. Из подвала мечети вывели насмерть перепуганных Кадыра-курбаши и его английского друга.