— Кельдерек! — снова позвал Бель-ка-Тразет.
Громадный зверь заскользил по откосу и грузно рухнул наземь. Падение его было подобно обрушению моста при половодье. Словно помутненным взором медведя, Кельдерек увидел летящую навстречу землю и инстинктивно дернулся в сторону от внезапно возникшей перед ним человеческой фигуры — себя самого. Он стоял по колено в воде, когда Шардик, с тяжелым шумом, подобным шуму кораблекрушения, подкатился к самому краю озерца, взрывая когтями дерн. Охотник смотрел на него, как малый ребенок смотрит на дерущихся мужчин — напряженно, все ясно сознавая, но при этом нисколько не боясь за себя. Наконец медведь неподвижно замер. Глаза у него были закрыты; одна из ран на боку отворилась, из нее на траву медленно потекла кровь, густая, как сливки.
Уже светало, и Кельдерек слышал первые хриплые крики птиц в пробуждающемся лесу. Бель-ка-Тразет молча шагнул вперед сквозь завесу водопада, выдернул из-за пояса нож и опустился на одно колено рядом с бездвижной исполинской тушей. Голова зверя была опущена на грудь, и длинная челюсть прикрывала мягкое горло. Когда барон передвинулся вбок, приноравливаясь для удара, Кельдерек подскочил к нему и вырвал нож из руки.
Бель-ка-Тразет резко повернулся, в холодной ярости, столь ужасной, что слова замерли на губах охотника.
— Да как ты смеешь! — прошипел барон сквозь зубы. — Живо отдай нож!
Второй раз почувствовав всю силу гнева верховного барона Ортельги, Кельдерек пошатнулся, как от удара. Для него, человека без рода и звания, безропотное подчинение воле вышестоящего было второй натурой. Он опустил глаза, переступил с ноги на ногу и что-то невнятно пролепетал.
— Отдай нож! — грозно повторил Бель-ка-Тразет.
Неожиданно для себя самого Кельдерек развернулся и обратился в бегство. Сжимая нож, он с плеском и брызгами пересек озерцо и лихорадочно вскарабкался на противоположный откос. Оглянувшись, охотник увидел, что Бель-ка-Тразет не пустился за ним в погоню, но подхватил обеими руками здоровенный булыжник и сейчас стоял рядом с медведем, держа его высоко над головой.
С истерической отвагой человека, прыгающего с высоты для спасения своей жизни, Кельдерек подобрал камень и швырнул со всей силы. Камень попал Бель-ка-Тразету в шею под затылком. Когда барон повалился на колени, откинув голову назад, булыжник выскользнул у него из рук и упал за спину, придавив правую голень. Несколько мгновений он неподвижно стоял на коленях, с запрокинутой головой и разинутым ртом, а потом неторопливо высвободил ногу и посмотрел на Кельдерека сосредоточенным, пристальным взглядом, еще более страшным, чем недавний гнев.
Чтобы остаться в живых, понял охотник, он должен сейчас же спуститься обратно и убить Бель-ка-Тразета, но у него на такое не хватит духу. Тихо вскрикнув, он закрыл лицо ладонями и слепо бросился вверх вдоль ручья.
Он пробежал шагов пятьдесят, наверное, когда кто-то схватил его за плечо.
— Кельдерек, — раздался голос тугинды, — что стряслось?
Не в силах вымолвить ни слова, растерянный и ошеломленный не меньше самого медведя, охотник смог лишь указать трясущейся рукой в сторону водопада. Тугинда тотчас поспешила туда, сопровождаемая Шельдрой и четырьмя-пятью девушками, вооруженными луками.
Кельдерек напряг слух, но ничего не услышал. Все еще полный страха и смятения, он судорожно соображал, как бы спастись от Бель-ка-Тразета: может, пока схорониться в лесу, а потом найти способ переправиться на Большую землю? Охотник уже собирался припустить дальше, когда вдруг до него дошло: ведь он теперь не одинок и не беззащитен против барона, как было три дня назад. Он посланник Шардика, принесший на Квизо божью весть. Конечно же, тугинда, узнав о предотвращенном убийстве, не останется в стороне и не позволит Бель-ка-Тразету разделаться с ним.
«Мы сосуды божьи, она и я, — подумал охотник. — Она спасет меня. Сам Шардик спасет меня — не из любви ко мне и не потому, что я сослужил ему службу, а просто потому, что он во мне нуждается, а значит, мне назначено остаться в живых. Бог разобьет сосуды вдребезги и воссоздаст заново для своей цели. Что бы это ни означало, ясно одно: я не погибну от руки Бель-ка-Тразета».
Он встал с земли, прошлепал через ручей и вернулся обратно к водопаду. Внизу верховный барон, опираясь на посох, разговаривал с тугиндой. Ни он, ни она не подняли головы, когда Кельдерек появился над ними. Одна из девушек разделась по пояс и сейчас промокала своей рубахой кровь, текущую из открытой раны медведя. Остальные стояли поодаль, тихие и настороженные, как коровы перед незнакомыми воротами.