Вступив в последние перед закатом лучи Шэтта, я открылся для девушки, давая возможность ей привыкнуть, оценить. Медленный шаг, еще один. Девушка застыла, сфокусировав на мне свой взгляд невероятных глаз оттенка ранних сезонных трав. Все стихло — сама Шарэттэ боялась спугнуть мою Шаями. Пожалуй, эту красавицу можно было и подождать, улыбнулся я. Неожиданно, но моя улыбка сыграла со мню злую шутку, поскольку незнакомка отмерла, прошептав на своем языке: «Дьявол…».
— Здравствуй, — попытался успокоить её, — я не причиню тебе вреда. Я пришел за тобой, я помогу.
Новый шаг навстречу своему будущему. Вытянул ладони перед собой, подтверждая, что безоружен и имею исключительно мирные намерения. Но дожидаться меня девушка не стала, она быстро-быстро отрицательно замотала головой, после чего резко обогнула возвышенность, стоящую за ней, и побежала. Я опешил лишь на миг. Рванув за беглянкой, догнал и, подхватив, взмыл вверх.
Однако достаточно взлететь не получилось. Найденная «единственная» таковой, по-видимому, становиться не желала. Она выгибалась и царапалась, выкрикивая неистово знакомое, но не опознанное мною, слово. Пролетев некоторое расстояние, я принудительно приземлился, отпустив дикарку на камни, россыпью лежащие вокруг.
— Нет, нет, нет, — шептала она, упав на землю, будто ноги её не держали, — я не хочу, всё сон, я не верю, не верю…
— Остановись же ты, — попробовал снова утихомирить безумицу, свалившуюся на мою голову.
Всмотревшись в пространство за её спиной, я осознал: приземлился я очень неудачно. Хотя, выбор от меня, собственно, и не зависел. Если бы я не сделал этого, девушка просто навернулась бы с высоты. Чуть далее, в нескольких метрах от нас, был обрыв. Пропасть, что раззинула свою кровавую пасть и взирала голодным взглядом в космическое небытие.
Впавшая в панику землянка, не замечая ничего, отползала от меня, приближаясь к рубежу, после пересечения которого её спасти не сможет никто. Ну, Шарэттэ, ну удружила.
— Проклятый мир! Слышишь, Шарэттэ, посмотри, кого ты спасла, она же не хочет жить, зачем она мне? — зло прошипел я, глядя на поникшую, по сути, девчонку под ногами. О том, что и сам был не старше «девчонки», я не думал. Ведь я взрослый, готов к принятию сложных решений. Неееет, я точно отменю это идиотское правило, может, тогда сошедшая с ума планета перестанет перенаправлять к нам подобные «подарки судьбы».
Разочарованный вздох пронесся за мной, ощутимо коснулся тела и крыльев. Я обернулся, но никого не увидел. Темнота безапелляционно наступала, превращая песок в обсидиан, отражающий горько-синие небо и укоризненно-молчаливых спутников Шарэттэ. Пока я пытался понять, что же мне почудилось, найденыш заговорила вновь, тихо, значимо расставляя слова, впечатывая их в память окружающего эфира:
— Я не заслужила ада, дьявол. Ты не знаешь, что значит жить и бояться, каждый день, каждый час. Вздрагивать от любого звука, шороха. Затаившись, спрятавшись в своей комнате, надеяться, что сегодня он не напьется, или напьется, но не придет. Но он приходил… Часто, больно, сильно, отвратительно. Вся моя сознательная жизнь — ад, и другого мне не нужно. Услышь, Сатана, ты меня не получишь!
Я оглянулся, вслушиваясь, но ни одного знакомого слова не услышал. Между тем, злоба и злость, исходившие от девушки, острыми иголками кололи мои губы, разрядами маленьких молний пробегали по венам.
Она стояла, как напряженная струна, как вековое каменное изваяние, стояла и смотрела на меня с такой ненавистью, коей я, любимчик родителей и всех подданных отца, никогда не видел. Сжатые в кулаки руки выдавали её решительность, я заметил ярко розовые разводы на запястьях, ползущие ядовитыми тварями по внутренней стороне рук к её локтям. Внезапно, эти руки взметнулись в сторону, вроде крыльев, расправились, расслабились. Толчок и моя Шаями, та, что я ждал и искал, обязан был защитить, даже от самой себя, спиной вниз полетела в алчные объятия бездны. Шэтт!
Разбежавшись, я прыгаю за девушкой, расправив крылья, которые не подводили меня никогда, в попытке спасти того, кто этого вовсе не желает. Ненавижу! Мгновенное планирование и четкое осознание: силы нет! Мои крылья трепыхались бесполезными тряпками, балластом. Свободное падение, не полет, бесконечно длиться не может.
Потухший взгляд еще не упавшей, но, в конечном счете, уже мертвой девушки, сжигал мою сущность, превращая её в тлен. Скалистые уступы, ветки одиноко росших на них деревьев, кряжистыми руками стали цепляться за меня, замедляя движение вниз, ловко меняя траекторию, и я в итоге упал на очередную платформу, жестко и нестерпимо.
Внутри всё взорвалось от удара. По ощущениям, тело глубоко врезалось в плоскость под ним. Крылья безвольно опали, накрыв собой, как хладным одеялом на лютой жаре. С трудом приподнявшись, я подтянулся к краю и посмотрел вниз. Она лежала без движения в красной каменной крошке, углубившись в нее наполовину. Изломанной куклой, со смежившимися веками и печальной улыбкой на устах. Секунда, ещё и Шаями — долгожданная и единственная, начала истончаться, превращаясь в мираж, исчезая на совсем.
«Не заслужил….»
Я вздрогнул от женского голоса, раздавшегося в тишине и эхом разнесшегося повсюду.
«Никого и ничего не заслужил!»
Крик вонзился в меня раскаленным прутом, выворачивая моё сознание наизнанку. Закрыв уши от невыносимого звука, я обшаривал взглядом стены узкого каньона, отыскивая того, кто посмел указать мне на мои ошибки. Я догадывался, что этот кто-то лишил меня силы, но не понимал — как. Ожидаемо, что увидеть никого не удалось. Гулкая пустота и практически вступившая в свои права чернота ночи.
«Не понял…», — шепот, мурашками пробежавший по коже, — «не оценил, а, значит, я могу забрать их….».
О ком или о чем говорило неведомое нечто, я спросить не успел. Я почувствовал, как на меня, точно, небо упало, привалившись всей своей вселенской массой, после чего призрачные руки ухватили мои крылья и потянули, отрывая по одному, словно срывая зеленые сочные листья с сильного великолепного растения, посмевшего вырасти посреди дюн, на безводье. Лава огня хлынула в кровь, все мышцы свело единой судорогой, хотелось кричать, но из горла не вырвалось и стона. Прежде чем потерять сознание, я услышал тихое:
«Ты будешь жить и помнить, всё помнить…».
Шибаяну, Резиденция Шона, действующее время.
Артеш
Ранний утренний свет коварно проникал через неплотно задернутые шторы в большую светлую комнату. Её достояние — стоящая ровно по центру кровать исполинских размеров. Я мечтал о такой, чтобы, лежа на одном её краю, не было видно другого.
Сегодня моей партнершей была Арея, она безмятежно спала на своей половине, даже во сне даруя мне собственническую улыбку. Её черные волосы разметались по подушке, накрыли стыдливо оголенные плечи, запутались в изгибах шикарных крыльев. Она даже не догадывается, что они мне в ней нравятся больше всего.
Вздохнув, я поднялся с постели, решив начать свой новый день, также как и вчера, и как день до него. Как каждый день моей жизни. Большое зеркало в купальне отразило помятого со сна мужчину, мои поникшие губы и уставший взгляд видело только оно — свидетель безумств и дикости, что накатывали на меня в последнее время все чаще и чаще. Но я справлюсь. Всегда справлялся. Пустота за спиной с годами стала привычной, шрамы ощущались естественным продолжением меня самого.
— Дьявол, — позднее я узнал, что значит данное слово, — вероятно, она права.
Глава 19
Исполнение желаний
Шибаяну, дом Шрана, действующее время.
Агата