Шран обнаружился за стойкой, около стеллажа, на который я буквально час назад выставила свежие горшочки. Под чутким надзором Стебелька в те были высажены полученные у Шарэттэ семечки (крохотные кругленькие черные точки, не больше пыли на ладони), и в настоящее время из почвы проклевывались, а кое-где и уверенно торчали, как стойкие солдатики, сочные зеленые листики с цепкими крючочками на концах. Их-то и рассматривал мой муж. Мой любимый и единственный Шият.
— И что они буду делать? — спросил Шран, указывая пальцем на скромные и безобидные на первый взгляд цветочки.
— Понятия не имею, — весело ответила я. Нет, правда, для меня всегда загадка, что вырастет такого нового из-под моей руки. Вот, Стешка, например, с нетерпением ждет произрастания верной подруги для себя. Но пока, слава Богу, чпокающих стебельков более не появлялось. Я, конечно, не черствый сухарь и немного погодя попрошу местную Богиню о снисхождении, но не сейчас, мне и Стебелька достаточно.
— Я предлагаю на сегодня закончить, — внес дельное предложение демон. Почти каждый день он после работы приходил за мной в магазин, после чего мы направлялись домой или на свидание. Я узнавала своего Шията все лучше, и ни разу у меня не возникало мысли, что я ошиблась и Шран — не тот, кто мне нужен.
— А давай прогуляемся в городской парк? — скорректировала я планы моего мужчины. Огромный парк располагался в левой половине Шибаяну, в противоположной стороне от побережья, невероятный и притягательный, с воздушными фонтанчиками и минибеседками для двоих. Я влюбилась в его величие и красоту сразу же, как впервые побывала там.
— Можно и в парк, — согласился Шран.
Лавку закрыли быстро, Стебелька на ночь оставили в саду при ней, так сказать, в наказание. Работала я одна, но подумывала и о том, чтобы взять помощницу, тем более проблем с местом ее проживания не будет.
Шэтт в этот вечер был по-особенному прекрасен. Он золотил крыши домов, пускал лучики-зайчики по зеркальным поверхностям, подмигивал прохожим, что спешили после трудового дня по своим делам. Вдохнув теплый воздух, прижавшись к родному боку любимого и привычно ощутив, как тот в ответ обнимает меня рукой и захватывает в плен своего крыла, желая притянуть к себе теснее и поцеловать, я счастливо улыбнулась.
— Шассэ утром спрашивал про тебя? — тихо сообщил Шран, когда мы, наконец, выдвинулись к парку.
— И что же взволновало твоего сына?
— Ему, видимо, бабушка что-то разъяснила про нас с тобой, про торжество, так как он поинтересовался у меня, мама ли ты ему теперь? Ну, и еще ему хочется знать, появиться ли у него друзья по играм? — хитро добавил демон.
— Какие друзья? — не поняла я сразу, поскольку вопрос с тем, мама ли я для Шассэ, для себя давно разрешила. Когда до меня дошло, что имел в виду миникрыл, резко остановилось прямо посреди улицы, отчего шедший за мной мужчина едва не врезался в мою спину. Я посмотрела на Шрана и уточнила, на всякий случай, — Дети? У нас?
— А ты против? — забеспокоился мой крылатик.
— Нет, что ты, — поторопилась успокоить его, — все это как-то неожиданно. Но я не против детей. Очень даже за.
Прогулку мы продолжили, но молча. Мне неведомо, о чем задумался Шран, но я думала исключительно о произнесенных мною словах. Действительно, что меня так испугало. Я представила мальчика или девочку. Скорее даже девочку, с темными папиными глазками, светлыми кудряшками волос, как у меня, милыми веснушками на вздернутом носике, в белом платьице и… черными кожаными демонскими крыльями. Вновь встала, как вкопанная, начала спешно подсчитывать дни и ловить неумолимое осознание, что вопрос с «крылышками» решать нужно как можно быстрее.
— Что случилось? — переполошился, судя по всему, будущий папа.
— Шрааан, — протянула я, — а как у вас происходит процесс рождения детей? С такими то крыльями…
В отличие от меня, этот хитрый демон всё понял сразу, оттого и заулыбался, будто объевшийся жирных сливок котяра.
— Нормально проходит, — проурчал он, — просто замечательно.
Эпилог 2
Второй, мечта Артеша
Артеш
Месяц прошел. Целый месяц! Четыре декады, а «скоро» Шарэттэ до сих пор не исполнилось. По-видимому, наши оценки течения времени кардинальным образом отличаются. Моё «скоро» — это буквально сейчас, сегодня, ну, край, завтра! Но истек месяц, и ничего. Абсолютно.
После важного напряженного разговора с Шарэттэ я несколько дней и, особенно, ночей постоянно думал о своей Шаями, вспоминал ее. Богиня, капризная девчонка, всколыхнула во мне тяжелые воспоминания, перетрясла их, как горошины в цветочном стручке, и поместила обратно, но совершенно в другом порядке. Не так!
Не желая мучить себя дурными мыслями, очернять свою суть надвигающимся безумством, я погрузился в работу. Мои бедные помощники в этот месяц отдавали свой профессиональный долг так, как, скорее всего, никогда ранее. Расслабились они только тогда, когда я пошел на свадьбу Агаты и Шрана. Я не простил бы себе, если бы пропустил это событие после всего того, что произошло.
Вместе с тем, нельзя бесконечно таиться от себя самого. Этой ночью я не закрыл глаза ни на минуту. Размышлял, вспоминал, переживал мгновения, предшествовавшие тому, когда я потерял свою Шаями — красавицу с огненными волосами, но погасшей душой.
Утро я встречал не работе, как делал это все дни месяца, а на Шансу. В Красной пустыне. Безжизненной и одинокой. Шэтт едва-едва коснулся горизонта, скромно выглядывая первыми лучами из своего ночного пристанища. Небо чистое, ясное, нет даже намека на облачность. Некоторые особо яркие звезды по-прежнему были видны на сером небосводе, словно невесомые искорки на тонкой материи женского одеяния.
Кроткий ветерок редкими дуновениями пробежал по зыбкому песчаному покрову, перебирая песчинки, как богатей — многочисленные монеты в своей сокровищнице. Я чувствовал недовольный шепот песков всеми клеточками своего организма. Традиции подразумевали шарэттцам пребывать в священном месте, где появлялись все Шаями, босиком. Я всегда пренебрегал "рамочными" устоями. Почему сегодня не последовал собственным убеждениям и находился в этом самом месте босой, не могли ответить ни мое сердце, ни моя суть.
Я всмотрелся в скалисто-пустынный пейзаж. И на что я надеялся? На чудо, что в прошлом раздавил своими же руками? Пора уже выбрать нового Шията, даровать ему шанс встретить СВОЕ чудо и не уповать на то, чтобы урвать себе еще одно.
Взглянул на Шэтт. Нужно уходить. Дела не будут ждать и не разрешаться самостоятельно.
— Аааааааа….. — надрывный женский крик раздался над пустыней, вырезая в плотном воздухе сложные фигуры отчаяния и непонимания — твою ж….Ромашка, что это за х*?!
Неожиданно!
Я замер и прислушался.
— Да, чтоб тебя за …. - гневный, не испуганный и шокированный, а возмутительно разгневанный возглас всполошил воздушное пространство над Шансу.
Чутко распознав, откуда прокричала девушка, я побежал в указанном направлении. Хрустальное озеро! Опять!!! Бежал, не разбирая дороги, спотыкался о камни и падал, но с прытью шуша при виде сказочно сладкой пыльцы подскакивал и бежал снова. К концу пути я задыхался от нехватки кислорода, сердце колотилось, сбиваясь с установленного ритма.
Очередной бархан дался труднее всего, на его вершину я еле взобрался, упав в итоге на колени. Пальцы провалились, взрезались в рыхлую почву под ними. Я всматривался в гладь озера и ближайшие к нему валуны, утопающие немыми охранниками в песках, но там никого не было.
Неужели, показалось? Неужели, разум создал такую реалистичную фантазию, за которой в безудержном забеге пустил физическое тело. Опустив голову, взвыл от съедаемого меня чувства безысходности, хрипло, на последнем выдохе…
— Ааааааа…Я больше так не могу! — вновь вскрик, но тише, с нотками накатывающей обреченности.
И я увидел её. Прекрасная незнакомка стояла в ледяных водах Хрустального озера, зайдя в него по колено. Короткое платье на узких бретелях облепило точеную фигурку и заканчивалось до непристойного рано. Волосы кровавыми локонами лежали на голове, едва прикрывая шею, но удлинялись спереди, неровными прядями падали на лицо. Я не мог поверить виденному. Это шанс? Шутка? Обман? Жестокие игры Шарэттэ с моим сердцем? Ведь эта девушка так похожа на мою погибшую Шаями! Пока предположения хаотично метались, разрывая меня изнутри, из-за каменного «монстра», стоявшего ближе к воде, вышла другая девушка. Другая, но такая же. Как две капли слезы, выкатившиеся из одного глаза.