Вот и Георг решил отдохнуть от обрушившихся на него неприятностей, тем более что всю последнюю неделю его Магины работали безотказно.
Возвращаться в кемпинг "У Армстронга", где он снимал самый роскошный люкс, пока не хотелось, и Домард пожелал прыгнуть с обрыва - испытать себя в любимом занятии нынешней золотой молодежи. Такие прыжки были основным времяпрепровождением секты Летунов и членов Клуба Старых Селенологов.
Георг подлетел к обрыву - иззубренному метеоритными ударами краю отвесной скалы - и с ходу нырнул в трехкилометровое ущелье Олдрина. Бодро бежавший следом за ним полноватый Небожитель в ослепительно красном спортивном костюме в последний момент испугался и сделал вид, что вовсе и не думал нырять. А фор Белкин уже парил - совсем как в былые времена Специальные полости под мышками и за спиной наполнились гелием, и Георг стал едва ли не легче листа бумаги. Воздух на Луне разреженней, чем на Земле, зато кислорода в нем гораздо больше.
Порожний баллон из-под газа, кувыркаясь, летел вниз, быстро превратившись в точку, а Домард кружил в вышине, растопырив ноги и руки и чуть подгребая ими. Он чувствовал себя реющим в небесах горным орлом, ну если и не орлом, то хотя бы смелой и вполне квалифицированной чайкой.
Последние лучи заходящего солнца, проникающие сквозь частокол горных пиков, вырисовали на стене ущелья Олдрина ослепительно сияющий рисунок - по контрасту с окружающими его зазубринами черной тени.
"Наступление ночи на Луне - одно из самых потрясающих зрелищ в природе. Особенно когда глядишь на медленно исчезающий за горами пламенный диск Солнца и думаешь о том, что пройдет четырнадцать земных суток, прежде чем оно покажется вновь... Но закат не сменяется полным мраком, во всяком случае на этой стороне Луны. Остается недвижно висящая в небе Земля, единственное небесное тело, которое не восходит и не заходит. Отражаемый ее облаками и океанами свет озаряет лунный ландшафт мягким голубовато-зеленым сиянием; и подчас ночью легче ориентироваться, чем днем, когда слепит глаза Солнце", писал Артур Кларк. Правда, теперь, после создания лунной атмосферы, краски не так ярки, контраст не столь резок, однако Луна остается Луной, она полна другой, неземной красоты...
Но эти великие красоты мало пленяли Домарда. Он привык к подобного рода картинам. Как известно, приедается все на свете. И поистине счастлив тот, кто сумел обнаружить в жизни что-то действительно непреходящее.
Единственная ниточка, за которую можно было потянуть, оборвалась. Проведенное по заказу Георга расследование показало: чиновники, которые хотя бы в теории могли проникнуть в бункер фор Белкиных и что-нибудь сотворить с Магинами, весь лунный день провели вдалеке от его фамильного замка Старший смотритель магинного парка Ассоциации Небожителей Луна-Сити проводил свой очередной отпуск на курорте Прямая Стена вместе с новой подружкой. Главный эксперт магических машин при Правительстве Луны посетил проводимую на Обратной Стороне выставку новейших Магин и их аксессуаров "Маг-Экспо", а затем участвовал в организации Вселенской научно-практической конференции "Роль Магин в современном мире" в технопарке Цандер.
Георг глядел на дно и стены ущелья. Можно было на скорости впилиться в скалу, оставив на ней собственную красную метку - кляксу из крови и соплей.
Густой мрак на дне рассеивали установленные там прожектора. Они высвечивали каждый выступ и одновременно топили в черноте глотки искусственных пещер, пробитых в стенах ущелья. Туристы любят экзотику и охотно посещают подлунные галереи, оснащенные барами, лечебными источниками и дискотеками "нон-стоп".
Домард продолжал парить в свободном падении, медленно погружаясь в ущелье Олдрина. Это был один из последних уголков первозданной мертвой природы, сохранившихся на Луне. Почти везде ее поверхность покрыта труднопроходимыми лесами и зарослями, которые возникли из одичавших фруктовых садов, а также потрясающе красивой (если смотреть с высоты) степью, где трава достигает трехметровой высоты.
Сильный порыв ветра вдруг подхватил Георга, подняв высоко над ущельем, а потом, как из пращи, бросил его на один из вонзившихся в небо пиков. Домард успел оттолкнуться ногой от вершины пика, и его отбросило назад. Следующий порыв крутанул фор Белкина, но тот хорошо управлял своим телом и тотчас выправился.
С воем из глубины ущелья вынырнула шестиместная "пчелка" и, едва не задев Георга крылом, взяла курс на кемпинг. Поток воздуха саданул Домарда по гелиевым полостям и понес вниз. Ветер утюжил лицо и, если бы не защитные очки, наверняка бы выжег глаза. Дышать было трудно, но фор Белкин кое-как приспособился.
Георг вдруг понял, что костюм дал течь и струйка гелия толкает его в спину, подобно выхлопу реактивного двигателя. Подъемная сила убывала с каждой секундой.
Именно из пролетавшего мимо самолетика и была выпущена вибрационная игла, поразившая самозаклеивающийся костюм Домарда. Суперклей обязан был схватиться, и все же дырка осталась. Только вибрации строго определенной частоты могут помешать ему загустеть. А ведь номер индивидуального клея, которым пользуется фор Белкин, не знает никто, кроме дворецкого и главного механика.
"Неужто измена в Доме?" - думал Георг, стремительно падая на дно ущелья. Он пытался планировать, но лишь слегка притормозил падение. Домард едва не врезался в стену, но до сих пор не обращался за помощью к Магинам, которые заменяют Небожителям волшебную палочку, вытаскивая даже с того света.
Фор Белкин не был любителем безумного риска, полагаясь лишь на собственную силу, ловкость, точность и выдержку. Просто в глубине души он боялся, что не услышит отклика Магин. Сначала надо испробовать все остальные возможности, а уж потом...
И действительно, поборов охвативший его страх, Георг принял единственно верное решение: проносясь мимо входа в нижнюю, самую последнюю пещеру, он отдал приказ левым клапанам открыться, и гелиевая струя бросила его вправо в отверстие, оконтуренное красной светящейся линией.
Избежать удара о ребро стены фор Белкину не удалось - скорость была слишком велика. Домард взвыл, "бортанувшись" правым локтем, но особенно досталось его коленям. Георг пропахал на них метра три. Поднявшись на ноги и потирая локоть, он захромал в глубину пещеры. Почему-то пещера не была освещена. Пришлось включить нашлемный фонарь.
Против ожиданий, фор Белкин не встретил ни туристов, ни обслуживающего персонала. В пещере было пусто. Домард остановился - дальше идти было неинтересно.
Он захотел попасть в обитаемую пещеру. Варианты ИЗМЕНЕНИЯ различны: или появятся горноспасатели, или залетит в пещеру случайный турист, или разыщет хозяина дворецкий, у которого возникли срочные вопросы, или даже Георг немного сдвинется в прошлое и залетит в другую пещеру.
Итак, команда отдана. Время шло. Ничего не менялось. Фор Белкин присел на корточки, прислонившись спиной к стене, зажмурился и почти задремал. Потом - не выдержав - открыл глаза, глянул на циферблат часов: уже тридцать три минуты он здесь, а сдвигов никаких. Неужели Магины снова не сработали?!
Домард попытался напрямую связаться с ними, он ждал, что в голове раздастся синтезированный Посредником глуховатый, отечески заботливый Голос. Ты постоянно ощущаешь незримое присутствие ангела-хранителя. С ним можно советоваться по любому вопросу, даже если он только поддакивает, задает наводящие вопросы, деликатно позволяя Небожителю как бы самому решить свои проблемы. И вдруг обнаруживаешь, что получил все, что хотел, и даже больше. Магине удалось выудить из тебя сокровеннейшие желания, в коих порой и себе-то признаться не решаешься, а уж само ИЗМЕНЕНИЕ реальности для Магин секундное дело.
Однако же Голос не отвечал. Пещера не могла экранировать психоимпульс Домарда. Выход из нее был открыт, а дальше - темно-синее звездное небо. Но ответа нет. Почему-то Магины не откликались на зов своего хозяина
"Надо радировать в кемпинг, - решил Георг, скрежетнув зубами. - Пусть пришлют спасателей". Мысль совершенно естественная для землянина и даже для рядового селенита, но только не для Домарда. Унизительно просить помощи у черни. В былые времена Свет посчитал бы это несмываемым позором. Гордые Небожители предпочитали умереть, но ни о чем не просить у слуг. Нынче нравы не столь строги, и о его унижении рано или поздно забудут.