"Что там делает охрана? - подумал Георг. - Деньги заплачены, и немалые, а проку..."
Наверняка охрана старалась изо всех сил, устраняя опасность за опасностью. Но ведь чтобы убить человека, достаточно маленькой пули или колючки, пропитанной ядом.
- Так вот, через месяц он вернулся - и не один... - Вайфелю нужно было перевести дыхание.
"Да не тяни ты резину! - так и хотелось крикнуть фор Белкину. - Каждая секунда на счету!"
- С ним приехала земная женщина. Ее звали Мария. - Георгу это имя ничего не говорило. - Вскоре кто-то донес на вашего батюшку. В Правительстве поднялась настоящая буря. Канцлер-Президент лично приезжал в замок уговаривать Домарда. Ну, чтоб не позорил славное имя, не подрывал устои, а иначе... В конце концов вашему батюшке ничего не оставалось, как согласиться. Но он тянул время сколько мог и отправил ее на Землю, только когда...
- А моя мать?! - перебил старика Георг - и сразу пожалел о своей горячности.
- Изольда фор Белкина, - как-то очень уж официально произнес бывший дворецкий, - возникла на нашем горизонте сразу после ее отлета. Так внезапно... Женитьба состоялась уже через месяц.
- А что же Мария? Он любил ее?
Старик не ответил. Он молча смотрел в пол, потом решился продолжить:
- Да, и вы...
Ухнул армейский миномет. Взвыла подлетающая к дому стопятидесятимиллиметровая мина. Рвануло. Не выдержав прямого попадания, потолок обрушился. Вайфеля ударило по голове десятипудовой балкой, а Георга спас прочный дубовый стол.
2
Второй секретарь российского посольства господин Рябчиков чрезвычайно сожалел о случившемся, клятвенно заверил, что Лупол немедленно займется поисками похищенного.
- Мы будем держать вас в курсе расследования, - уверял он, хотя на самом деле полиция не собиралась и пальцем шевельнуть. - К сожалению, мы не в состоянии снабдить вас деньгами, даже на первое время. Но вопрос о ночлеге несомненно решим. Заходите сюда после восьми - наверняка что-нибудь придумаем. Да вы не переживайте, - бодро заверил он, успокаивающе похлопав девушку по руке, как будто это был лошадиный круп. - Все образуется.
Был этот Рябчиков чем-то похож на легендарного артиста Олега Табакова, который блистал на рубеже тысячелетий. Оригинал Лике очень нравился - в отличие от копии. Второй секретарь был немного круглее, зато гораздо сытее и самовлюбленней артиста.
Его кабинет представлял собой служебное помещение, лишенное всякой индивидуальности и ничуть не отражающее ни характера, ни привычек хозяина, и одновременно являлся по-своему уютным, обихоженным гнездышком. То есть для посетителя это было сугубо казенное, чужое, даже враждебное место, где он заведомо чувствовал себя не в своей тарелке, а для хозяина это был дом родной, лучше которого и не бывает.
В конце концов второй секретарь твердо пообещал сообщить Ликиным родителям о ее бедственном положении, а также предложил подкрепиться в посольской столовой. И это было все...
Три часа Лика шлялась по городу - заходила в магазины (только не продуктовые), сидела на лавочках в парках и скверах, снова брела по улицам. Однажды за ней увязался какой-то подозрительный тип, и пришлось спасаться бегством. Лика нырнула в подземный переход и, спрятавшись за колонной, дождалась, когда селенит, разочарованно озираясь, убрался восвояси.
Лика снова пришла в посольство. Морской пехотинец, стоящий у дверей, приветливо кивнул ей и без лишних слов пропустил внутрь. Рябчиков как раз собирался домой: запер бумаги в сейф и принялся запихивать какие-то свертки в кейс.
- А вот и вы! - обрадованно воскликнул он.
Второй секретарь действительно был рад видеть девушку, чего не скажешь о Лике. Девушку не оставляло ощущение тревоги.
- Ну как мои дела? - сухо осведомилась она.
- Районная прокуратура возбудила уголовное дело по факту кражи. Завтра вам придется встретиться со следователем и дать показания. Что же касается ночлега, то... - Он облизнул губы, сделавшись похожим на кота, узревшего сметану. - Господин Посол категорически запретил оставлять здесь на ночь посторонних. Но если вы не пренебрежете моим скромным жилищем, я с превеликим удовольствием...
Лика холодно поблагодарила его - Рябчиков увядал на глазах - и, резко развернувшись, шагнула к двери. Если бы при этом у нее не сломался каблук, она так и осталась бы без ночлега.
- Ой! - воскликнула девушка и, чтобы не упасть, схватилась за косяк.
Чаша терпения переполнилась, и слезы навернулись на глаза. Рябчиков, картинно перепрыгнув через стол, поддержал ее под локоток.
- Пустяки, - утешал он. - Сейчас я сбегаю на угол, там сидит прекрасный сапожник, ассириец. Он вмиг все сделает.
- Будьте так любезны, - все тем же холодным тоном произнесла Лика, протянув ему разломанную туфлю, похожую на зубастый оскаленный - гвозди врастопырку - рот.
Она так-таки не позволила себе заплакать при Рябчикове.
- Располагайтесь. - Второй секретарь заботливо отвел ее к стулу. Лика по-девчоночьи скакала на одной ножке.
Рябчиков вышел за дверь. Ровно через полчаса он с застенчивым видом вручил ей новую пару - туфли были зеленовато-бурые, среднего качества, но зато - как ни странно - в самый раз. Невооруженным глазом было видно, что второй секретарь очень гордился собой.
- Будка оказалась закрыта, - улыбался Рябчиков, потупив взор, - а круглосуточный магазин - он здесь поблизости.
- Вы отлично знаете, что я не смогу возместить вам расходы, - ледяным голосом взбешенной классной дамы произнесла Лика. Она сняла надетые было туфли и протянула ему. - И если вы думаете, что за эту услугу я должна...
- Как вам не стыдно! - побагровев, возопил Рябчиков. - Мы же все... он замолк, подыскивая нужное слово, - братья россияне!.. и должны помогать друг другу. - А потом заговорил уверенным голосом, видя, что Лика не собирается продолжать сопротивление:
- Я постелю себе на кухне, на раскладушке, и дам ключ, чтоб вам было спокойнее.
Обоим было ясно: даже если он захочет учинить над ней насилие, шансов у второго секретаря ни малейших.
Служебная квартира господина Рябчикова находилась через один квартал от посольства. Она была маленькая и не слишком ухоженная. Неказистая казенная мебель была покрыта царапинами и заляпана краской. В единственной комнате царили холостяцкие запахи - пыли, несвежего белья, пролитого пива и горелой яичницы.
Рябчиков, суетясь, поспешно засовывал в шкаф недосохшие выстиранные носки и носовые платки. Зрелище это было жалкое и по-своему трогательное позаимствованное из какой-то мелодрамы. Но Лика вовсе не думала ни жалеть, ни утешать хозяина квартиры. Спору нет, господин Рябчиков теперь был ей намного симпатичней, но по сути своей он по-прежнему оставался все тем же лживым чинушей с липким взглядом, через руки которого прошли, быть может, десятки попавших в беду земных девушек.
Рябчиков сменил постельное белье (от свежего пахло крахмалом и озоном) и действительно вручил ей ключ от двери. Комок старого серого белья второй секретарь кинул в бельевую корзину, стоящую на кухне рядом с пыльной раскладушкой, которую он принес с лоджии.
Отказаться от предложенной яичницы Лика не смогла. Кроме того, ужин состоял из засохшего бутерброда с печеночным паштетом и большой чашки растворимого индийского кофе.
Пришло время отходить ко сну. Второй секретарь, недолго покурив на лоджии, пожелал Лике спокойной ночи и проследовал на кухоньку. Девушка дала себе слово, что завтра утром обязательно вымоет посуду, - сейчас у нее просто не было сил, легла на диван и тут же провалилась в темноту.
Проснулась она среди ночи. В сумраке смутно угадывался циферблат часов. Почему-то они оглушительно тикали, как будто отбивали такт всей лунной жизни, хотя вечером их вовсе не было слышно.
Сон не возвращался. Перед глазами снова и снова прокручивались события прошедшего дня, и неприятное ощущение, которое поначалу вызывал у Лики Рябчиков, постепенно растворялось в памяти. Лика вообще быстро забывала плохое, но сейчас вокруг образа второго секретаря начал возникать ореол этакого спасителя беглых девиц, доброго самаритянина, который изгнан из собственной постели и ворочается сейчас с боку на бок на жесткой-прежесткой раскладушке. Такая перемена почему-то не казалась девушке странной.