Неизвестно сколько Иван простоял на коленях. Когда его не окликнули, Ваня быстро положил на подушечку шар и, закрыв коробку, вскочил как ошпаренный.
Их было двое, его воспитательница, среднего роста, женщина в тельце. У нее, похоже, еще не было времени красиво одеться к празднику. Тяжело дышала, выпуская клубочки дыма и строго его оглядывала. А рядом с ней стояла молодая девушка, худые ножки в белых сапогах, пышное, красное с оранжевыми полосами платье, рыжий полушубок. В руках держала желтую сумочку. С интересом и где-то смущенно она смотрела на него.
Волонтерша, приехала на праздник. Ваня ее не знал, но тут столько народу их посещает, что всех и не упомнишь.
- «Вот, поглядите! А я-то думаю, где он? Эко куда спрятался. Если бы Светик из окна не углядела, то и не нашли бы», - возмутилась воспитательница. Попыхтела, но, оглядев девушку, разводить ругань не стала.
- «Вот Катерина Александровна, это он Ваня Кравцов».
Она молча кивнула, не сводя с мальчика глаз. Воспитательница вдруг подмигнула.
- «Смотри мне! Не обижай девочку», - и ушла, оставив их одних. Ваня вдруг растерялся, косо поглядывая на свое сокровище и судорожно соображая как его обратно спрятать, да так, чтобы обошлось без ненужных вопросов, и не дай бог еще потрогать попросит. Ведь непременно разобьет!
А Катя тоже растерялась. «А ведь действительно похож», подметила она про себя. От этого неловкость возросла. Ведь она была его сестра, от папиного первого брака. Ее отец ушел из семьи, полюбив другую, а потом у них родился сын. Ее мать долго горевать не стала и нашла на работе нового папку. А отец Катю не забывал, хоть алименты платил в свое время мало, но периодически навещал, водил гулять и дарил подарки. Так что не было у девочки претензий. Ну, жизнь такая, у нее вот два отца, самое главное любящих.
Сейчас она вступила сама во взрослую жизнь. И какие бы не были мелкие обиды, они окончательно выветрились. О кончине отца Катя горевала. Но о том, что брат, оказывается, в интернате, она узнала совсем недавно, буквально на днях. И не от кого там, а от собственной матери, которая очень язвительно об этом отозвалась.
Катя так разозлилась, как никогда, наверное, в жизни. Её предложение забрать ребенка, естественно, восприняли в штыки. Да, был скандал! То, что она была в шоке ничего не сказать. Ну, ничего, девочка она уже взрослая, вот доучилась, вышла на работу. Снимает квартиру, пусть плохенькую, но лиха беда начало! Но не должен ребенок, тем более ее брат по крови, жить в детдоме. Пусть и в таком отличном. Теперь она об Иване знает, и сдавать назад и отступать не собирается. Упрямство от отца было у них общее. Но сейчас робела, все-таки с детьми дело не имела.
- «Привет, как ты понял меня, зовут Катя», - заговорила она и подошла, хрустя снегом, ближе. Мальчик вздрогнул, выпрямился и прикрыл собой свой секретик, приготовившись, если понадобиться, к глухой обороне.
- «Я тут тебе кое-что принесла», - заулыбалась Катя, вспомнив о чем-то.
Присела на корточки, поправила платье, раскрыла сумку и, сунув руку в нее, аккуратно вынула на свет елочный шар, большой стеклянный со светящейся жар-птицей на боку. Несомненно из того же самого набора. Улыбаясь, Катя протянула шар мальчику. Иван застыл, не веря своим глазам.
«Все-таки я ошибся, и чудеса существуют?» Подумал он.
Между тем поднялся слабый ветерок, закрутив легкие снежинки вокруг парочки, и унес их вверх, туда, где все активней расцветали сказочными цветами фейерверки...
Конец