– А разве нет? – проговорил Монбальяр.
– Милый мой, вы, кажется, думаете, что я родился на палатях, в болотистом Валлийском кантоне, от тамошнего уроженца с зобом и привратницы? Флориссак, что ты знаешь? И я вам буду даром показывать изнанку карт, оборотную сторону великих людей, открывать альковы, выворачивать на изнанку халаты, злоязычничать, заглядывать в замочные скважины и выведывать тайны Полишинеля! По теперешней публике, это все равно, что наличные деньги! Ах, если бы я не писал своих мемуаров…
– Ба! Вот забавно! Ты пишешь мемуары? Пожалуйста, покажи их нам!..
– Забавно, как совет ревизии! Я в них разоблачаю более народу, чем могу.
– У него всегда острота на языке, – сказал Монбальяр, принявшись писать.
– Милый мой, только один народ умеет делать бритвы и издавать газеты. Вот здесь болтают, рассказывают, собирают справки… В Лондоне человек, получающий жалованье, какое у нас идет префекту, просто приходит поболтать в редакцию газеты от 4 ч. до 5; он приносит материал, идеи, остроты, новости, словом все, что ты стараешься украсть у всякого встречного.
– Почему же ты не подражаешь?
– Милый мой, я смотрю на литературу, как на насильственное правление, которое держится только крайними мерами… А затем, желаю вам покойной ночи, – и Флориссак развалился на диване.
– Ты будешь спать? Какая глупость, – сказал Бурниш.
– Спать – глупость?!.. Бурниш, ты не умеешь жить!
– Если ты будешь спать, я прочту тебе завтрашний номер, – сказал Кутюра.
– Я его читал вчера… Я уверен, м-сьё Мальграс, что вы не воображаете, что я могу сделать глупость большую чем другие?.
– Я не из нескромных, м-сьё Флориссак.
– М-сьё Мальграс, в своей жизни я написал одну статью…
– «Последняя мысль жирного быка», – сказал Молланде.
– Да. Она была великолепна. Я был… одним словом, я был автором «Последней мысли жирного быка». Но люди несовершенны. Я имел глупость написать вторую статью… Бурниш, знаешь ли ты, к чему ведет вторая статья? К третьей, мой друг!.. Ах, я лишился прекрасного будущего!.. Потомство скажет обо мне: это был ремесленник!.. Однако, я вам сказал, что я из Неаполя? Вы не знаете? Я влюблен как гитара!.. В итальянскую танцовщицу… она немка… Я привез ее с собой. Ах, вы не можете себе представить, что такое багаж танцовщицы! Двенадцать дюжин туфлей, ребенок… Был момент, когда она хотела привезти и мужа!
– А ты кто? – спросил Нашет.
– Я собираюсь быть любовником: я целую на шее ребенка местечко, где были её поцелуи.
– Что вы будете делать в тридцать лет, м-сьё Флориссак? – произнес с ударением Мальграс.
– О, я отлично сохранюсь, – отвечал Флориссак, играя кистью подушки на диване.
VII
– А! Поммажо!.. Господа, настоящий светский Поммажо! – вдруг закричал Кутюра, увидав маленького человечка, довольно потертого, входившего в контору, подняв свою голову, точно святые дары.
Этого человечка сопровождал верзила-парень, длинный и худой, во всем существе которого, начиная с шляпы и кончая сапогами, проглядывало что-то ужасно жалкое и вместе с тем глубоко убежденное.
– Да здравствует Поммажо! Реализм был в Поммажо и Поммажо в реализме! Долой фразы! Сожжем поэтов! Да здравствует Поммажо! Поммажо, сын истины! Затмивший Бальзака! Этот господин твой друг? Это видно! Господа! Поммажо и его друг, Бог и его народ, так начинается Библия. Увенчаемся прозой и выполним эластические позы!
И Кутюра, танцуя, вертелся вкруг Поммажо…
– Ты кончил? – сказал Поммажо, и отстранив Кутюра, подошел к Монбальяру:
– Монбальяр, представляю вам человека будущего… мой друг Супарден.
Супарден поклонился спине Поммажо.
– Он принес вам маленькую новеллу. Я читал ее: это глубоко изученная вещь!.. Очень хорошо написана!
– Гм, гм! Новелла, это нам не подходит. А что это такое?
– «Любовные похождения подателя святой воды». Супарден знал их троих и все списал с натуры. Вы увидите, – сказал Поммажо, кладя рукопись рядом с Монбальяром.
– Если это вам не годится, он может написать что-нибудь другое: хотите, он принесет вам целую серию статей о фантазерах?
– Господин Супарден, – сказал Флориссак, вполовину повертываясь на диване и открывая один глаз, – я автор «Последней мысли жирного быка». Я пришлю вам своих секундантов.
Супарден остался недвижим. Он разглядывал воротник сюртука Поммажо.