Г-жа де-Мардоне была прервана посреди своего делового разговора с обладателем желтых бак молодой женщиной, пришедшей с смущенным видом искать около неё приюта.
– Что с вами, моя милая? – спросила госпожа де-Мордоне, эту красивую брюнетку, только что разошедшуюся со своим мужем.
– Ах, этот Нашет, он невозможен! Вот уже полчаса как он меня мучает моим мужем… Мой друг будто бы рассказал ему то, что он говорил мне.
– Я побраню Нашета, моя милая. – Обернувшись, госпожа де-Мардоне встретилась лицом к лицу с молодым человеком, блондином высокого роста, которого ей представляли; специальность его в литературе состояла в способности пристегиваться в своим приятелям, чтобы проникать всюду, и участвовать на похоронах, чтобы завязывать отношения. Отвечая на его низкие поклоны, госпожа де-Мардоне в то же время заметила, что вечер становился вялым и разговор иссякал. Диалог, обещанный ею своим гостям, не состоялся из-за мигрени одного из участвующих. Эта неудача внесла некоторый холод в общество.
– Однако, – проговорила она, прерывая любезности представляемого юноши, – неужели же мы будем скучать? Я не хочу, чтобы у меня скучали!.. моя репутация погибнет!.. Как! У нас тут люди с патентованным воображением… и ни у кого ни одной идеи!.. Послушайте, господа… старинные актеры итальянской комедии импровизировали целые роли на заданную тему… Вы должны сделать тоже для здешней публики. Постойте! Кто-нибудь из вас, милостивые государыни, предложит сюжет этим господам, которые обязаны тотчас же рассказать на него что-нибудь забавное… Понятно, автор может взять себе актеров, сколько ему нужно.
Из дам составился маленький совет, и после некоторых переговоров, госпожа де-Мардоне объявила:
– Господа, дело идет о комедии, шараде, шутке, сочиненной на вас самих. Сюжет наш: «Литератор»… Скорее, бросайте имена всех вас в эту шапку.
Вышло имя Демальи.
– Вам дается четверть часа на размышление, – проговорила госпожа де-Мардоне. – Чего вы потребуете?
– Турецкий барабан, Флориссака и Бурниша.
– Отлично! Кажется, у меня есть барабан и костюмы от моего последнего маскарада, там, наверху. Спросите Жозефа.
Через десять минут дверь залы отворилась на обе половинки и вошло торжественное трио.
Бурниш играл на большом турецком барабане апофеоз Дюмерсана – его гений и Бобэш ведут его к бессмертию – увертюру для полного оркестра.
Флориссак, одетый молодым «pitre» с бабочкой, качавшейся на проволоке перед его носом, в дурацком колпаке, с горбом паяца на спине, походил на Антиноя, завернутого в полосатый холст.
Демальи шел задрапированный Фонтанарозом в блестках.
Бурниш, поскользнувшись, прислонился к круглому дивану посредине залы и положил обе ноги на барабан.
Флориссак и Демальи вскочили с ногами на диван нос к носу.
– Милостивые государыни и государи! – начал Демальи – фантазеры и реалисты! И вы прелестные женщины! Мы имеем честь представить для вашей забавы большое представление знаменитого: «Катехизиса литератора», пьеса в двух лицах! Новый экспромт, написанный без свечей! Автором с европейской известностью! Мною, милостивые государи!.. И этого дурака Виф-Аржана. Кланяйтесь, Виф-Аржан! Музыка вперед!
Бурниш сыграл три такта знаменитого романса: цзин! бум! бум! мелодию, которую он повторял в продолжение всей шутки.
– Виф-Аржан, – сказал Демальи Флориссаку, – подымайте занавесь!
Флориссак высморкался.
– Занавесь поднята, Виф-Аржан?
– Буржуа! – отвечал Флориссак.
– Можете вы мне сказать, что такое литература?
– Буржуа, это предмет роскоши.
– Виф-Аржан!
– Буржуа!
– Можете вы мне сказать мнение ваших родителей о литературе?
– Мнение моих родителей о литературе? Это был сильный пинок ногою… в моем призвании.