«Землепроходец потерпел поражение не в Фашоде, где победа была возможна, но в Париже, где она была невозможна» (КЕТ, 41–42), – негодовал Моррас, добавив: «С часами в руках лондонское правительство подготовило и организовало это совпадение нашего успеха в Африке и нашей беспомощности в Париже, что полностью удовлетворило его» (ASF, 59). 21 марта 1899 г. Франция достигла соглашения с Англией о разделе территорий. В мае патриоты восторженно встречали вернувшегося домой Маршана, – который, по словам Барреса, «ненавидел англичан больше, чем немцев» (МСВ, 575), – но власти дали понять, что не допустят появления нового Буланже, и отправили майора в Китай.
Не только Моррас связывал «дело Дрейфуса» с Фашодой и Лондоном. 21 сентября 1899 г., через 12 дней после вторичного осуждения бывшего капитана, бывший министр просвещения и либеральный историк Альфред Рамбо поведал на страницах «Le Matin» о том, как «дело» отвлекало кабинет министров, членом которого он был, от остальных государственных забот. Если Франция не справится с внутренними неурядицами, Рамбо предрекал ей судьбу разделенной Польши. Моррас перепечатал статью со своими комментариями (КЕТ, 49–58), заметив: «Еще больше, чем армию, друзья Дрейфуса ослабили государство».
VI
Важным результатом «дела Дрейфуса», точнее, связанной с ним кампании, стало объединение интеллектуалов-националистов с целью лишить дрейфусаров монополии говорить от имени всей французской интеллигенции. «Само по себе дело Дрейфуса было незначительным, – заявил Баррес. – Опасность представляло то, что его придумали и использовали в интересах антимилитаристских и интернационалистских доктрин. Вот на это мы и решили ответить» (SDN, I, 69–70). «Мы были против Жореса, Вальдека-Руссо и Леона Буржуа в гораздо большей степени, чем против Дрейфуса», – утверждал Моррас и через полвека (PJF, 107).
31 декабря 1898 г. монархическая газета «Le Soleil», временно ставшая дрейфусарской и отказавшаяся от сотрудничества с Моррасом, сообщила о будущем объединении интеллектуалов-патриотов. Опубликованная 3 января 1899 г. декларация Лиги французской родины призывала соотечественников к согласию и объединению.
Почетным председателем Лиги стал знаменитый поэт и драматург, член Французской академии Франсуа Коппе, председателем – драматург и критик, академик Жюль Леметр, а его ближайшим помощником – находившийся в зените славы «принц молодости» Морис Баррес. В правление, избранное 19 января, вошли Фредерик Мистраль, Альфред Рамбо, бывший военный министр Годфруа Кавеньяк (по приказу которого был арестован подполковник Анри), либеральный историк литературы Фердинанд Брюнетьер, композитор и дирижер Венсан Д'Энди. Еще больше знаменитостей было среди рядовых членов: академики – поэт Жозе-Мариа де Эредиа, прозаик Поль Бурже, историк Альбер Сорель, филолог Гастон Буассье; Жюль Верн, Огюст Ренуар, Эдгар Дега, пропагандист русской литературы Мельхиор де Вогюэ, карикатурист Каран д'Аш (уроженец Москвы Эмануэль Пуаре использовал в качестве псевдонима русское слово «карандаш») и множество известных тогда, но забытых сегодня людей.
После программной речи Леметра 19 января «стало невозможным говорить, что вся интеллигенция на одной стороне» – с дрейфусарами (SDN, I, 69). В течение двух месяцев в Лигу вступили не менее 20 тысяч человек; дружественная пресса говорила о ста тысячах членов.
Практическую работу взяли на себя трое молодых педагогов: историк Габриэль Сиветон, философ Анри Вожуа, филолог Луи Доссе – и примкнувший к ним критик Морис Пюжо. «Вожуа был самым прозорливым – до гениальности, самым бескорыстным – до самопожертвования», – вспоминал Доде в книге «Время Иуды», где подробно описал историю Лиги (LDS, 51).
Стремление к многочисленности и респектабельности обернулось аморфностью, отсутствием доктрины и политическим бессилием. По замечанию публициста Пьера Доминика, Лига «была скорее толпой, чем армией» (PDD, 72). «В течение трех трагических лет “дела [Дрейфуса]” национальная партия не имела руководящих идей, которые могли бы уравновесить доктрину дрейфусаров», – констатировал Моррас (QFA, 145). Влиятельный Брюнетьер покинул Лигу уже 20 февраля 1899 г. – после яростного выступления Леметра против кандидата в президенты Эмиля Лубе накануне его избрания. Следом ушли Эредиа и Сорель, недовольные укреплением позиций радикалов-«цезаристов» из Лиги патриотов Поля Деруледа, которым покровительствовали Коппе и Баррес.
Находясь на правом фланге Лиги, Моррас относил себя к «национальной оппозиции» под лозунгом «антисемитизм – антипарламентаризм – французский традиционализм», причем вторая часть триады была равно направлена против «консерваторов» и «оппортунистов» (т. е. партии радикалов) (ВМС, 230–231). Несмотря на хлопоты Вожуа и Барреса, в правление его не избрали как слишком «крайнего», после статей о «деле Анри», и недостаточно «статусного».