Бенвиль комментировал политические новости дня, Бразийяк – новости литературы. Массиса интересовали идеи нового режима, предвестником которых он объявил Освальда Шпенглера, написавшего не только «Закат Европы», но и «Годы решения» (1933) (HMD, 206–217)[61]. «Философия, представленная в “Закате Европы”, – утверждал теперь Массис, – есть, в действительности, философия декаданса, но не одного пессимизма; она советует не отказ от надежды и бездействие, а новые формы действия, приспособленные к нашему “декадансу”. <…> Всё то, что Шпенглер мог собрать из размышлений над великими современными вопросами, в которых речь идет о будущем капитализма, проблеме Государства, об отношениях техники и цивилизации, – всё для него отныне реализуется и интегрируется в одном единственном опыте – национал-социалистической революции 1933 года, – которую он приветствует как обетование некоей новой судьбы и неких “грядущих побед”. <…> Движение, в котором Шпенглер видит “факт в высшей степени прусский”, кажется ему сравнимым лишь с выступлением 1914-го, которое “внезапно преобразило души”. “То, что можно сказать уже сейчас, – пишет он [Шпенглер], – так это то, что революция 1933 года была гигантской”. <…> Это присоединение автора “Заката Европы” к национал-социалистскому движению удивит только тех, кто плохо его читал», – суммировал Массис.
Обращаясь к противопоставлению «цивилизации» и «культуры», французский философ предупреждал: «Новая цивилизация, провозглашенная Шпенглером, есть не только отказ от самых чарующих завоеваний человеческой культуры. Она есть также отказ от гуманизма в той мере, в какой гуманизм имел своей целью личное совершенство и предполагал гармоничное развитие самых различных способностей, величайшее внутреннее богатство. Культура нуждается в мыслителях, святых[62] или поэтах. Цивилизация… Она нуждается в солдатах и рабочих. <…> Национал-социалистическое движение, стало быть, полезно этому движению, разрушающему культуру, которое соответствует желаниям Шпенглера. Оно имеет жестокость и грубость, необходимые для этой роли, и его вождь есть, по-видимому, тот западный цезарианский тип, который Шпенглер предсказал и приготовил[63]. <…>
Эпохе империалистической, цезаристской, немецкой должен соответствовать народ техников и солдат, народ трудовых лагерей и штурмовых отрядов».
А что же Франция? «Крушение западной культуры, представленной Францией, позволяет Германии, которая не подвержена действию этой парализованной культуры, которая остается живой и готовой ко всему возможному, раскрыть свои собственные ценности и противопоставить их ценностям, которые себя исчерпали. Именно такому обществу, специализированному, агрессивному, дисциплинированному, мощному, героическому, принадлежит европейское будущее. Должен родиться новый тип человека, тот герой, которого Шпенглер сегодня призывает. Нужно ли показывать опасности, которые несет такой героизм? – заключил Массис. – В той же самой мере, в какой он основывается на исторической неизбежности, в какой он обращается к неконтролируемым силам инстинкта, в какой он стремится к катастрофе, в той мере, в какой он ведет, с другой стороны, к технической и военной специализации, к оскудению человека, этот героизм есть только удел этики варвара. Национал-социализм, подготовленный и принятый философией Шпенглера, прямо угрожает ценностям западной культуры».
В предисловии к книге «Вожди», законченном 2 февраля 1939 г. в совсем другой политической ситуации, Массис развил эту мысль: «Вопреки своим претензиям, гитлеризм никоим образом не может сойти за защитника западной цивилизации. Фальсифицировав понятия о порядке, иерархии и власти, он отверг ее определяющие идеи, фундаментальные учения, назвав их смертельно опасными для германского духа. Вся его (гитлеризма – В. М.) позитивная программа сводится к тому, чтобы уничтожить единственный западный элемент в (германской – В. М.) культуре, отвергнуть католический универсализм ради постановки расового принципа выше всех человеческих ценностей. <…> Вечным ценностям, составляющим достояние христианской цивилизации, германский расизм противопоставляет собственное понимание мира. <…> Настоящий конфликт – не что иное, как развитие тянущегося через всю историю конфликта между католицизмом и германской душой. <…> Государство, которое всё подчиняет идее нации или расы, <…> которое обожествляет самое себя, по своей природе несовместимо с духом западной христианской цивилизации. Именно признанием этого духа в своих учениях национализмы Франко и Салазара по сути отличаются от национал-социализма, с которым их пытаются смешать» (НМС, 9–11, 15–16). «Опасность тем более велика, – добавил автор, – что национал-социализм перешел из внутренней фазы в фазу экспансии и завоеваний, что он мечтает и готовится организовать Европу и надеется объединить ее, дав ей свой закон. Именно это он называет “защитой европейского порядка”» (HMC, 41).
61
Статья Массиса «Шпенглер – предвестник национал-социализма» цитируется в переводе М. М. Шевченко, выполненном по HMD: Тетради по консерватизму. 2020 (в печати).
62
Ср. слова Массиса: «В сфере духовной жизни мы не знаем иного героизма, кроме святости» (HMD, 199).
63
Шпенглер пишет о великом государственном деятеле: «Тот, кто побуждает свое предначертанное “я” идти вперед и вверх любой ценой, умеет прокладывать себе дорогу к господству с уверенностью сомнабулы». Не есть ли Гитлер тот, кто чувствует себя продвигаемым вперед непобедимой исторической неизбежностью, а вместе с ним – и Германия? (примечание Массиса).