Последнее не совсем верно. Тетенже еще в январе 1933 г. призвал «создать Комитет общественного спасения (отсылка к событиям 1793 г. – В. М.), который навяжет стране энергичные и смелые решения, ибо только они могут нас спасти», добавив: «Сто тысяч членов “Патриотической молодежи” станут кадрами Национальной Революции»[114]. Подобная риторика была обыденной для радикальной прессы, как «правой», так и «левой», поэтому ее мало кто воспринимал буквально. Как и ссылки на «Декларацию прав человека и гражданина» 1793 г., статья 35 которой гласит: «Когда правительство нарушает права народа, восстание для народа и для каждой его части есть его священнейшее право и неотложнейшая обязанность»[115]. К этому положению апеллировал даже Моррас. Что касается действий Тетенже и его соратников 6 февраля, обратимся к свидетельству Пюжо:
«Ни для кого не секрет, что в мэрии было готово временное правительство. Победа патриотов заранее считалась решенным делом. Правительство состояло из муниципальных советников национально-республиканской ориентации, многие из которых одновременно были депутатами от Парижа. Хорошие люди и честные французы, но их представления о политике не шли дальше замены одной парламентской команды на другую. ”Патриотическая молодежь” разместились там в ожидании часа, когда временное правительство, составленное из ее друзей, объявит о себе с балкона мэрии, в соответствии с революционной традицией. План сорвался из-за непредвиденных обстоятельств. Ранним вечером нас посетил один советник-депутат – не для того чтобы ввести в курс дела или спросить совета, но лишь попросил от имени своих коллег направить в мэрию связного. Наверно, они хотели поддерживать контакт, чтобы мы не были предоставлены сами себе. Понимая, что происходит, мы отправили не одного связного, а двоих. Притом каких! Максима Реаль дель Сарте и [Жана] Бине-Вальмера (писатель и ветеран войны – В. М.).
Их прибытие вызвало смущение. Значит, им надо предоставить места в правительстве?» (HAF, 153–154).
В начале восьмого вождь «Патриотической молодежи» отправился в Бурбонский дворец с петицией против отставки Кьяппа во главе делегации муниципальных советников (многие столичные депутаты уже находились в Палате), к которым присоединился Реаль дель Сарте. Остававшемуся в мэрии Бине-Вальмеру предложили место в «правительстве»: «Он был не так известен причастностью к “Action française”, как Максим, поэтому ему можно отвести приставной стул» (HAF, 154). Близкий к Тетенже чиновник министерства финансов Анри дю Мулен де Лабартет позже сообщил парламентской комиссии: «Что касается нашей цели, она заключалась в том, чтобы проникнуть, без оружия, в Бурбонский дворец с помощью одного только массового натиска и, сделав там необходимый отбор (в прежнем составе Палаты я знал в лицо 370 депутатов из 610), подвергнуть основательным (основательным, но не кровавым) репрессиям ставленников всеобщего избирательного права, которое ведет Францию к войне и разорению» (RCE-II, 134).
По дороге делегатов задержала полиция, а после отказа «разойтись» избила резиновыми дубинками, хотя видела депутатские значки. Нескольких советников все же пропустили к Бурбонскому дворцу, где они добились встречи с Даладье после окончания заседания Палаты – и ничего больше. «Комитет общественного спасения» заявил о себе анонимной листовкой – по замечанию Пеллисье, «никто не признался в ее отцовстве» – с требованием к президенту Республики распустить Палату депутатов (PPF, 135–136), но ее не приняли всерьез. Тетенже сделал вид, что не задумывал ничего, кроме как отправить кабинет в отставку. Парламентская комиссия посвятила действиям парижских советников отдельный доклад, констатировав с их стороны намерение «добиться смены правительства путем демонстрации силы» и отказ подчиниться законным требованиям полиции. Не усмотрев в действиях властей «нарушение прав народа», комиссия отвела ссылку на «Декларацию прав человека и гражданина», но лишь призвала советников уважать законы и стражей порядка и подавать в этом пример другим (RGC, 37–39).
Кабинет дважды за день получил вотум доверия в Палате (первый раз – по оглашении декларации), несмотря на протесты «правых», которые, узнав о стрельбе и кровопролитии, потребовали объяснений. Эррио, на сей раз поддержавший своего соперника Даладье, вспоминал: «В беспокойстве ряда депутатов я уловил скрытый страх. С большим трудом Буиссон (председатель Палаты – В. М.) закрыл заседание после того, как выступил Франклен-Буйон, который со свойственным ему неистовством оскорблял правительство и требовал его отставки» (ЭЭП, 460). «Уйдите сами, пока страна вас не выгнала, как вы того заслуживаете», – выкрикнул депутат напоследок, когда председатель попытался лишить его слова, объявив о прекращении прений (PPF, 154). В моем собрании хранится книга очевидца событий писателя Жоржа Иманна «День 6 февраля» с инскриптом автора «господину Франклен-Буйону, отважному, проницательному, храброму французу». Мне она досталась неразрезанной: адресат и так всё знал…
114
Цит. по: Pierre Frustier. Pierre Taittinger. Patron de presse de l’entre-deux-guerres. La Crèche, 2001. P. 138. Книга, являющаяся единственной биографией Тетенже, не содержит новой информации о его роли в событиях 6 февраля (P. 114–116).