– Неладно со мной что-то, – сказал Ститтсворт, сев, – хоть по виду моему и не скажешь, верно? Глянешь, вроде парень я крепкий, разве не так?
Бринкли кивнул и привычно погладил свою козлиную бородку.
– А на самом-то деле не в порядке я, – осторожно начал посетитель. – Нет во мне бодрости. Весь я как шина спущенная.
Наконец-то он смог это выговорить.
Доктор Бринкли (возможно, желая оставаться на месте подольше) ответил, что в разные годы он испробовал множество «сывороток, лекарств и средств электротерапии», но ничто из перечисленного на данное состояние воздействия не оказывало. Излечить такое невозможно.
Последовала пауза, во время которой оба смотрели в окно.
– Мне бы яйца как у козла, – мечтательно произнес фермер, вспомнив свою скотину.
О том, что произошло затем, ведутся споры. Согласно книге «Жизнь мужчины» Клемента Вуда, фантазийному жизнеописанию, заказанному в тридцатые годы Бринкли Вуду в качестве рекламы его личности, «доктор прикрыл веки и задумался… А потом медленно покачал головой. Внушенные отцом и навсегда усвоенные этические правила запрещали ему производить что-либо, в особенности из области медицинских манипуляций, если это не было всецело честным и открытым».
Фермер умолял и грозил. Бринкли отказывался. А если что-нибудь пойдет не так? Однако пациент не желал мириться с отказом, и в конце концов доктор согласился попробовать.
Такова версия события. Впоследствии семья Ститтсворта ее оспаривала, утверждая, что это Бринкли предложил фермеру несколько сотен долларов за то, чтобы тот согласился быть подвергнутым эксперименту. Так или иначе, произошло то, что, с точки зрения Бринкли, должно было стать его билетом к взлету – в случае удачи. Он всегда подозревал, что для лелеющего амбициозные планы процент людей, страдающих, например, раковыми заболеваниями, ничтожно мал. Зато стимул к действию тут прочен и неизменен, как солнечный свет. Так не разумно ли расположить свою вывеску именно здесь, на столь же прочном столбе?
Ни тот ни другой не желали внимания публики по крайней мере на данном этапе. Поэтому через два дня поздним вечером, когда Милфорд уже уснул, Ститтсворт незаметно проскользнул в клинику. Он разделся и лег на стол в операционной. Туда же вошел Бринкли в маске, халате и резиновых перчатках. Маленький серебристый поднос он нес, держа обеими руками, торжественно, как гостью. На подносе в пеленах из ваты лежали козлиные яйца. Поставив поднос, доктор сделал укол анестезии.
Вся процедура заняла меньше пятнадцати минут. Один мужчина заплатил другому, и фермер отправился домой.
Дни шли за днями. Душа доктора стала полем битвы, где жадность боролась со страхом. По прошествии двух бесконечно долгих недель фермер явился вновь – на его лице сияла широкая улыбка.
Теперь козла можно было извлечь наружу и показать публике. Ститтсворт пустил слух, и, услышав об операции, появился и другой фермер – тридцативосьмилетний мужчина, также пожелавший испробовать это на себе. Успешно! После этого местные повалили косяком – к примеру, Чарли Тассин, парикмахер. Затем явилась миссис Ститтсворт и настояла на пересадке ей соответствующих яичников.
«Он [Бринкли] стал смутно подозревать, – писал Клемент Вуд, – что как доктор одарен сверх обычного», а человеку столь выдающемуся незачем стеснять себя правилами этики «трусливой и ревнивой» Американской медицинской ассоциации.
Несколько недель спустя Бринкли отправился в Чикаго на курсы повышения квалификации хирургов, где занятия вел доктор Макс Торек, бывший профессор Морриса Фишбейна. С курсов Бринкли прогнали, как потом пояснил профессор, «за непосещение занятий, а также за пристрастие к алкоголю. Я предупредил его, велев прекратить возлияния и сосредоточиться на учебе, прогрессируя как человек и как специалист, на что последовал ответ: «У меня есть кое-что, о чем вскоре заговорит весь мир».
Глава 6
Когда в декабре 1915 года Бринкли положил под нож фермера Ститтсворта, он стал пионером в области пересадки желез. Но он не был одиночкой. Благодаря восторгам прессы и деятельности кучки ученых, ознаменованной столь же «передовыми» достижениями, мода на омоложение половых желез начала распространяться с бешеной скоростью, охватывая мир, подобно эпидемии. Каковы бы ни были различия между их взглядами, крупнейшие специалисты сходились в одном: проложен путь к величайшему открытию, ведущий не только к сексуальному здоровью, но и к омоложению организма, возвращению молодости.