Софина почувствовала стыд за свои слова. Она правда не хотела расстраивать сестрёнку, но ей было тошно просто видеть перед собой людей. Даже после переезда в Эдинбург (это произошло где-то спустя три дня, после того как Ричард и Джулия удочерили Софину.) она не могла забыть своё прошлое. Ей казалось, что ничего не изменилось.
— Софина очень замкнутая и не хочет ни с кем общаться. Она плачет по ночам… — горестно вздохнула Джулия.
— Я знаю, как помочь ей. Я знаю об одной школе-интернате для трудных девочек. Там её мигом сделают нормальной.
— То есть, по твоему, она не нормальная?
— Ну, всё время молчать и только рисовать какие-то страшные картиночки… Это разве считается нормой?
— Страшные? — детский голос был острым, как игла. Это была Софина. Всё она слышала. — как они могут быть страшными, если я рисовала не твой портрет? — родитель опять не поддерживал её увлечения. Она не могла терпеть это. Лучше пусть бьёт, но её творчество, самое важное для неё, он оскорблять не смеет!
— Что ты сказала?! — подорвался Ричард.
— Не важно. — она просто вышла из комнаты.
«Ну почему я такая?! — пронеслось в её голове. — Я же не хочу никого оскорблять… Не хочу быть грубой, жестокой… Но это само выходит! Почему я не могу просто потерпеть! Терпи. Терпи. Терпи любую боль. На жестокость нельзя отвечать жестокостью. Иначе буду как они. Я не могу допустить этого.»
Серое платье с вышитой на груди бабочкой, чёрные туфли и лента в волосах.
— Как оригинально. — школьная форма этой академии не блестала оригинальностью. Девочка надела свою брошь, чтобы хоть как-то разнообразить одежду.
Софину таки отправили в школу-интернат. Она представляла из себя большое серое здание, окружённое огромным садом. На её территории даже была небольшая рощица и ручей.
Девочек выстроили в ряд. Женщина в строгом платье долго что-то объясняла им про этикет и манеры. Софина внимательно слушала её речь. Учёба могла помочь ей стать… Нормальной.
Софина с диким рыком разрывала тело Гарольда.
— УБИТЬ! УБИТЬ! УБИТЬ!
Как же ей было приятно терзать его, ещё живого, наслаждаться его агонией.
— Я не могу делать этого, нет, я не хочу стать как они… Как этот мир! Не хочу быть такой жестокой!!! — орала она на саму себя.
— Я лишь пытаюсь себя заставить себя так думать! Как же приятно, чёрт возьми, уничтожать! Рвать, рвать, рвать, рвать…
Серый мир стал кровавым. Всё было красным из-за крови.
— Я же так хотела нарисовать мою новую жизнь яркой и красочной... Но она пропитана кровью...
Я рисовать хочу цветными,
Но в палитре только красный
— Ой, фу, да тут овсянка с комочками… — возмущалась одна из девчокок.
— Да это не овсянка, а один сплошной комочек!
Софина покорно ела кашу. После сна о том, как она убивает Гарольда, чувствовала она себя отвратительно.
— Эй, Софина, как тебе не противно это жрать?! — Кристина, девочка, пальцы и шея которой были украшены дорогими украшениями пихнула её в бок.
— Не противно.
Каша правда была омерзительной. Никто даже к ней не притронулся. Все пытались урвать как можно больше хлеба с маслом.
— Нас накажут, если мы всё не съедим. — сказала Самира, носящая не менее дорогую одежду. — Софина, а съешь мою порцию?
— Почему нет? — Софина пододвинула её тарелку.
— Смотри, она жрёт эти помои, как будто её месяц не кормили! — шепнула Крис.
— А на одежду посмотри! Вся мятая какая-то… И волосы не ухоженные.
Софина особо не стремилась к красоте. Гарольд ценил её внешность. А будь она уродиной, он бы не тронул её.
— И мою тоже съешь! — ещё одна девочка дала ей кашу. Софина покорно скушала и её.
— А мою! — Крис показала на свою тарелку.
— Не хочу.
— Что?! Почему, когда они попросили, ты согласилась? А я чем хуже?!
— Я же наелась…
— Это тебя не оправдывает! Ешь! — на кашу Крис было плевать. Ей была интересна реакция Софины.
— Нет…
— Ну ты и гадина! Гадина…
«Нет! Прошу, я не хочу, чтобы меня считали плохой!»
Софина взяла ложку и начала впихивать сероватую субстанцию в рот. Желудок скрутило, горло сжалось, и Софина закашлялась, давясь кашей. Каша полезла у неё через нос. Она начала судорожно отплёвываться.
— Фу! Мерзость! Ты вся в этой дряни! — Крис схватила Софину за волосы и макнула её в тарелку. — пока всё не скушаешь, не отпущу!
Софина открывала рот, пытаясь взять липкую кашу с тарелки. Какого чёрта взрослые не могли ей помочь?!
— Девочки… — голос учителя. Ура! — что такое? — учительница была близарука, и не увидела, что Кристина держала Софину за волосы.
Крис убрала руку.
— Софина вообще не знает, как себя вести! Она ест прямо из тарелки, как какое-то животное!
— И у нас кашу отобрала!
А дальше Софину заставили умыться и высекли розгами.
«Почему?! Почему так больно… Я ведь помогаю им, а они… За что?!»
Убить, убить, убить!!!
— Леди Финч! Вы спите?! — миссис Клауд, преподавательница по этикету, трясла Софину за плечо.
— Простите, мисс… — тихо промямлила она. — я плохо спала.
— Вы в курсе, что этикет — самый важный для вас предмет?! — все захихикали. О ситуации в столовой знали уже все.
— Да.
— Какая наглость! Вы посмотрите, девочка спит на уроках! — все поддерживающе зафыркали. — вас нужно наказать.
Софину вывели в центр класса.
Удар розгой. Миссис Клауд секла учениц даже за малейшую ошибку!
Терпи.
Ещё удар.
Нет, а почему она вообще должна терпеть?!
Удар.
Чтобы не стать жестокой, как мир…
Удар, боль на шее, унижение…
Плевать! Она лишь хотела, чтобы всё прекратилось… Хватит.
— Мисс Финч, я уже столько раз повторяла… Леди должна… — она не договорила.
— Простите, мисс, но я не понимаю… — Софина грубо схватила её за руку, остановив очередной удар тонким прутом. — Кому, блять, она это должна?!
Она выхватила розгу из её рук и ударила учительницу с такой силой, что рассекла кожу на её лице до крови. Женщина истошно завещала, прикрываясь руками.
— Прекрати-и-и!!!
Софина продолжала безмолвно замахиваться и ударять розгой о тело женщины.
О боже…
— Перестань!
Она так ничтожно выглядит, когда просит о пощаде… А совсем недавно ей казалось, что ей всё дозволено.
Как же восхитительно чувство, когда человек валяется у тебя в ногах, моля о помиловании…
Софина ощущала невероятное блаженство всем телом и душой.
Да. Да! Ещё, ещё, ещё!!!
Софина могла забить преподавательницу до смерти, если бы её не остановила другая учительница, прибежавшая на крик коллеги.
— Какая-же вы жалкая, Миссис Клауд… — пролепетала Софина. — Мне хочется блевать.
После того случая Софина могла поделить воспитаниц на два лагеря: те, кто уважал её и просил защиты от жестоких учителей, и те, кто всем силами пытался избегать её общества.
Родителям тут-же написали письмо об этой выходке, но те его так и не прочли, поскольку были в командировке. Затем письмо вообще куда-то затерялось.
Софину высекли и заставили делать уборку в классах каждый день! Она приходила в спальню уставшая и разбитая, сразу проваливалась в сон.
В этот день ей всё-же удалось найти свободную минуту и она ушла в рощу, подальше от людей.
В роще мало кто гулял. Все боялись запачкать одежду, ведь в это время года в лесу было много грязи.
Софина опёрлась спиной о дерево и зарыдала.
— Простите, миссис Клауд, мне так жаль… Я правда хотела быть хорошей, но не сдержалась…
— Ой, и кто это у нас разнылся?! — голос Самиры. — стыдно, что из-за тебя миссис Клауд уволилась?!
— Да!
— Таких уродок нужно наказывать! — Кристина подбежала к ней и со всей силы толкнула, из-за чего Софина ударилась об дерево.
В глазах на миг потемнело.
— Уродина! Дура! — Крис, которая, к слову, была хорошо физически развита, потащила Софину за волосы и заставила встать. — такая как ты не имеет права вообще с нами учиться на равных…