Диккенс, однако, выступал не только против того, что устарело эстетически, но и против шаблонного представления о романтическом: хотя он был одним из ведущих критических реалистов своего времени, некоторые принципы романтической эстетики были нерасторжимо слиты с его реалистическим творческим методом. Такова была одна из особенностей европейского реализма XIX века – сложное сочетание некоторых элементов романтизма и реализма при определяющем и направляющем воздействии последнего.
Таков был и характер творчества Шарлотты Бронте, чей талант развивался под известным влиянием английского романтизма[1]. Однако её героини уже не только романтичны в своём гордом протесте или героическом стоицизме: они же наделены достаточно трезвым пониманием окружающей социальной обстановки и не отторгают себя от общества, но требуют от него признания своих прав на свободу, счастье и творческий труд. Пуская в ход все силы незаурядной души, они стремятся отстоять своё достоинство, право на свободу чувства, не склоняя ни перед кем головы и с презрением отвергая как высокомерие и чванство, так и филантропические чувства тех, кто богаче и сильнее их. Писательница отдавала себе отчёт в том, что несчастье человека в современном мире вызвано не ударами непостижимого, коварного рока, но есть следствие конкретной социально-исторической расстановки сил. В романах Шарлотты Бронте правдиво воспроизведён дух борьбы в обществе, она заставляет усомниться в справедливости, разумности и правомочности реально сложившихся отношений между теми, кто правит, и теми, кто по своему положению должен подчиняться, но отказывается это делать. Недаром консервативный журнал «Квотерли ревью» писал после опубликования романа «Джейн Эйр» (1847):
«В книге чувствуется гордыня и настойчиво утверждаются права человека, для которых мы не находим основания ни в слове Вседержителя, ни в его произволении… Мы не колеблясь заявляем, что в «Джейн Эйр» выражены те же самые взгляды и мысли, которые… питают чартизм и смуту в нашей стране»[2].
Влияние романтизма сказывалось и в эстетических симпатиях и антипатиях Шарлотты Бронте: ей, например, был ближе романтик Скотт, чем реалисты XVIII века, в частности, Филдинг. Её литературная терминология, когда она высказывает свои суждения о природе литературного творчества, иногда кажется позаимствованной из арсенала романтизма. Однако элементы романтизма в творчестве Шарлотты Бронте преодолевались «правдой жизни действительной». В её романах наглядно совершается движение литературного процесса, поворот к насущным проблемам и социальным конфликтам её времени, их критическому и реалистическому осмыслению.
«Я рассматриваю простые, по-детски незамысловатые добродетели правдивости и честности как основу всего возвышенного в характере человека. Говори, что думаешь, будь тем, что ты есть на самом деле, плати долги, в чём бы они ни состояли».
Хауорт, старинный сельский пасторат в графстве Йоркшир, где жили сёстры Бронте, был основан англами задолго до норманнского нашествия – так гласит предание. Первое письменное упоминание о Хауорте относится к 1296 году, когда некий Годфри имел здесь земли «на четыре воловьи упряжки».
Сейчас Хауорт – всемирно известный городок с Мемориальным центром сестёр Бронте, который ежегодно посещают тысячи туристов. Летом здесь особенно многолюдно. По Главной улице, одолевая довольно крутой подъём, толпа взбирается к музею, и трудно представить, что двести лет назад, когда родилась Шарлотта Бронте, эта улица бывала пустынной, а Хауорт порой казался отрезанным от внешнего мира, заброшенным и глухим селением.
Что же влечёт туристов в сегодняшний Хауорт? Прежде всего миф о трёх романтических затворни-цах-сёстрах «не от мира сего», которых снедали смертельная болезнь и собственный талант. Может быть, поэтому бóльшая часть посетителей сначала устремляется в церковь св. Михаила, где под каменными плитами пола похоронена пасторская семья. Очевидно, для удобства обозрения плоское белое надгробие теперь вделано в стену. Скорбный перечень открывает мать, Мария Бронте. Далее следуют имена детей: Мария, Элизабет, Патрик Брэнуэлл, Эмили Джейн, Шарлотта, и завершает его pater familias – его преподобие Патрик Бронте, когда-то ирландский паренёк Пэт Бранти. Энн умерла в Скарборо – там и похоронена.
2
А.-Л. Мортон. От Мэлори до Элиота. М., «Прогресс», 1970, с. 179. Пер. с англ. Г. Прохоровой.12