С этими словами он приготовился предстать перед блистательной леди лично.
Эммелин Тернер совершила свое путешествие в надежде остаться незаметной и избежать шумихи. В поисках необходимого лечения она решилась приехать потихоньку, без лишней помпы, в сопровождении только слуг и помощников. Лишь по этой причине она остановила свой выбор на Сандитоне. Она уже довольно повидала Брайтон и Уэймут; отсюда неизбежно следовало, что и Бат казался ей недостаточно привлекательным.
Более того, для нее это означало возвращение к родным пенатам, с их коварными берегами и гористыми мысами, потому что леди родилась в местечке Льис, неподалеку отсюда, и провела там большую часть юности. Ей страстно хотелось снова вдохнуть его воздух, такой влажный и свежий, и бросить взгляд на Сассекс, на его поля и сады, яркие краски которых не тускнели в любое время года. Когда ее одолевала ностальгия, она представляла себе, как наблюдает за игрой в шары на своей родной главной улице Льиса. Миссис Тернер намеревалась вновь обрести умиротворенное расположение духа, а вместе с этим и поправить здоровье, а для этого ей требовались знакомые и спокойные звуки, а еще, чтобы их иногда заглушал рокот волн, накатывающихся на берег; но больше всего она нуждалась в сладкой тишине родной стороны.
Ибо несмотря на все достижения и известность, она никогда не забывала о своем долге перед этим норманнским уголком Англии, где еще сохранились деревянные домишки. Его красоты бережно хранились в дальнем уголке ее памяти, и мысли о его незамысловатых удовольствиях никогда не покидали ее, пока она ежедневно сражалась с грязью и пылью лондонских улиц, которые теперь были известны ей слишком хорошо.
Да и почему бы ей не восстановить силы? Девчонкой она лазала по пещерам среди скал в бухтах, гуляла по пляжам, иногда забредая далеко в глубь побережья. Она находила исключительное удовольствие в таких длительных прогулках — ее родители никогда не запрещали ей гулять даже в плохую погоду. Городская жизнь лишила ее того спокойствия ума, которое привила ей сельская природа. Поэтому в недавно обнаруженном ею Сандитоне она надеялась найти спокойный, не заполненный толпами отдыхающих клочок побережья, где без помех рассчитывала вернуть хотя бы часть своего прежнего «я». По крайней мере, она на это надеялась.
В самом деле, лондонские врачи миссис Тернер уже давно лишь беспомощно разводили руками — состояние ее здоровья все ухудшалось, что объяснялось чрезмерным умственным напряжением и треволнениями, связанными с ее независимым образом жизни. Самому знаменитому из них, некоему доктору Харрису Лонгу с Харли-стрит, удалось нейтрализовать ядовитые жидкости, которые, по его мнению, нарушали работу или вообще разрушали структуру органов, обеспечивающих жизнедеятельность организма. Он заявил, что она страдает от истощения, и позволил себе выразить удивление насчет того, что леди до сих пор остается на ногах, несмотря на такие неблагоприятные, подтачивающие ее здоровье обстоятельства.
Страхи знаменитого специалиста о дальнейшем здоровье миссис Тернер имели своим последствием назначение ей изобретенного им лечебного средства, только и способного излечить подобное заболевание. Он пообещал пациентке полное выздоровление и твердо заявил ей, что в этом не может быть никакого сомнения — необходимо только время.
Его изобретение состояло в употреблении обычных капустных листьев утром и вечером в соответствии с разработанными рекомендациями. Кроме того, в качестве сопутствующей терапии жизнерадостный доктор назначил курс ингаляции на гигантских испарителях, которые были установлены в его элегантно обставленных комнатах. Миссис Тернер свято выполняла все предписания. В конце концов, разве каждый представитель высшего общества Лондона не считал их панацеей от любой болезни? Эффективным лечением чего угодно? Тем не менее, несмотря на то что она в течение долгих зимних месяцев строго соблюдала режим, прогресс оказался ничтожным. Здоровье леди не улучшалось. Миссис Тернер впала в апатию, казалось, от нее осталась одна тень.
И вот тогда, от отчаяния, мысли ее обратились к морскому побережью. Она была прекрасно знакома с убежденными сторонниками лечения морскими ваннами, целительного воздействия на организм «изначального вещества Создателя», с теми, кто считал это эффективным лечением «ипохондрической меланхолии и метеоризма».
Однако до настоящего времени она не придавала большого значения подобной мании и едва ли могла понять чуть ли не религиозное преклонение перед ней. Собственно говоря, она считала подобные способы лечения нелепыми и смехотворными. Разве не были эти люди просто глупцами, буквально жаждущими быть обманутыми?