Неужели все семейство Паркеров было настолько слепо, что не осознавало опасности сложившейся ситуации? Неужели никто не заговорит с ними об этом, чтобы спасти их состояние, пока не стало слишком поздно?
Шарлотта задумалась о том, чем все это кончится.
Глава двадцать вторая
Сэра Эдварда настолько увлекло его намерение осуществить свою важную миссию, что он едва ли заметил странное оживление, в котором пребывала его сестра во время их поездки в Лондон. Если бы он обратил внимание на ее бесконечный лепет, то мог бы, без сомнения, обнаружить в нем нечто странное: в сущности, это было восторженное ожидание звонка от лорда Коллинсворта. Однако нашего искателя приключений вряд ли что-то могло отвлечь от его сумасбродной затеи; не успели они прибыть в свои апартаменты в Лондоне, как он тут же отбыл на Пиккадилли.
Вскоре его можно было заметить среди толпы людей, снующих у Брукса. Сэр Эдвард был уверен, что здесь собирается избранное общество джентльменов, — воистину избранное: министры короны, даже, быть может, сам принц, вместе со своими приближенными. Кроме того, в этом заведении с избытком хватало людей с безупречной репутацией — в отличие от Будля, Воттери или даже Уайта; таким образом, все располагались соответственно своему статусу и возможностям. Помимо этих преимуществ, наш обожатель прекрасного пола находил еще одно, которое приятно щекотало ему нервы: именно здесь, открытые для всеобщего обозрения — и с ними можно было столкнуться за игрой — находились самые модные леди Клуба.
Присутствие в этот вечер таких особ, как леди Арчер и ее дочь, а также леди Бекингем, гарантировало пристойное поведение окружающих. Кругом царило праздничное, веселое настроение. Оно сохранялось даже в королевской гостиной, где были расставлены три стола для игры. В какую бы игру они ни играли — будь то фараон, макао или кости — и какие бы крупные суммы ни стояли на кону, сэр Эдвард знал, что эти игроки были готовы к любым неудачам. Они были сама любезность. В такой респектабельной компании, какую они собой представляли, существовала ли вообще необходимость в игре как таковой?
Он пребывал в уверенности, что среди этих людей найдет тех, кто обладает достаточным вкусом и перед кем он мог пуститься в разглагольствования о благословенном уголке леди Денхэм в Сассексе, превозносить «погружение в глубины», восхвалять последние чудодейственные исцеления и воспевать преимущества соленой воды перед внутренними водоемами, такими, как железистые источники Танбридж-Уэлс или воды в Бате.
Через час сэр Эдвард уже погрузился в беседу и промочил горло перед игрой. Он сидел за столом в выдающейся компании, его наклонности возобладали, его увлечение игрой стало очевидным, поскольку он подолгу размышлял над каждой сдачей карт; сильнее всего он наслаждался моментом, когда благодаря хитроумному ходу ему удавалось сорвать банк на столе!
Храбро производя в уме необходимые подсчеты, сэр Эдвард сохранял уверенность манер и твердость руки; в выражении лиц своих партнеров он подмечал легкое пренебрежение. Для бедного Денхэма это стало настоящим искушением. В этот самый момент мысли молодого человека едва не перешли от его нелегкого предприятия — спасения курорта Сандитона — на более легкий и доступный предмет, который он видел перед собой.
Как раз в это мгновение к нему обратилась леди Арчер:
— А вы, сэр, тоже принадлежите к тем, кто поддался этой мании, дьяволу игры?
Услышав подобные слова, он несколько опешил. Подумать о нем всего лишь как об игроке! Жертве жалкой, неизлечимой страсти! Никогда. Его воспитание, его увлечение книгами, его эрудиция — вся его героическая натура взбунтовалась против такого. Он всегда полагал себя человеком благородного ума и недюжинной храбрости; он был одним из тех, кто никогда не сможет пасть жертвой подобных излишеств! В нем резко и неожиданно пробудился человек чувства.
Хотя сэр Эдвард незамедлительно запротестовал, утверждая, что не испытывает подобной склонности, он сохранял доброжелательность и приятное расположение духа. Разумеется, он признал, смеясь, что временами получает удовольствие от игры в карты.
— Мне многое доставляет наслаждение, мадам. — И выпрямился, чтобы продемонстрировать свою безупречную осанку. — Я известен тем, что время от времени выигрываю небольшие суммы, и даже готов признаться в том, что обладаю некоторой ловкостью в этом деле. Однако же, чтобы получить истинное удовольствие, я предпочитаю обратиться к природе, которая одна только и может служить истинным источником чудес и восхитительной наградой. — Например, — при этих словах он поклонился леди и ее дочери, — я склонен восхищаться красотой там, где только нахожу ее, и даже сейчас, когда вижу ее перед собой. По правде говоря, если бы я решился назвать своего собственного демона, дорогая мадам, то это было бы мое преклонение перед женским полом.