После легкого флирта с Шарлоттой Жюль пытался забыть молодую женщину. Вообще-то он мог заставить себя это сделать. Однако он страдал от ущемления гордости и мужского достоинства и испытывал острое желание увидеть ее снова.
Он равнодушно отнесся к известию о смерти Этьена. Ему даже не пришла в голову мысль, что Шарлотта теперь свободна, и только в начале лета, когда он встретил ее утром одну в Жувизи, он снова стал думать о ней.
Шарлотта сидела, внешне спокойная, под перекрестными взглядами Тома и Серио. Находясь в компании, она любила предаваться своим собственным мыслям, наслаждаясь иллюзией одиночества, основанного в основном на глубоком безразличии к любым разговорам, не касающимся ее непосредственно.
Потом она стала рассматривать заходящее солнце, залившее золотистыми лучами зеленую лужайку, и вспоминала тот же месяц прошлого года, когда Этьен был еще жив. Тем временем беседа оживилась.
— Не думаю, что нам удастся избежать войны, — сказал Рослен. Слово «война» оторвало Шарлотту от ее грез и вернуло к действительности.
— Что заставляет вас придерживаться таких пессимистичных взглядов? — спросил Жюль Серио.
Рослен стал читать им лекцию о франко-прусских отношениях. Он видел, как две страны безрассудно приближаются к неминуемому конфликту. Ему нравилось выглядеть хорошо информированным человеком, который получает надежные сведения от высокопоставленных дипломатов. Тома молчал. Он был не у себя дома и не хотел вступать в спор, который мог обострить их отношения.
Серио скорее по привычке поддерживал дискуссию. Мысль о войне и о людях, погибающих во всем мире, заставляла Терезу Морель непроизвольно содрогаться от ужаса.
Пришла маленькая Элиза и положила головку на колени Шарлотты. Она принесла цветок и держала его в ручонках. Шарлотта крепко обняла ребенка и смотрела прямо перед собой, избегая встречать другие взгляды.
Неужели действительно начнется война? В такой замечательный вечер это трудно было себе представить. Все было таким обычным и спокойным, и она была счастлива, сидя расслабившись в кресле.
После обеда Тома и Шарлотта пошли гулять по саду. В темноте они прошли по дорожке до самого причала и остановились там. Был прекрасный теплый вечер, и огни бара Пьера Остера на другом берегу реки отражались желтыми бликами на водной глади.
Они стояли, опершись о грубую, изъеденную жучками древесину поручней, и чувствовали, как отслаивалась под их руками гнилая кора. Их голоса отзывались еле слышным эхом в необычной тишине. Шарлотте было грустно. Ей хотелось двигаться, бегать, танцевать.
— Серио приятный малый, — сказал наконец Тома.
— Да… но я думаю, он слишком некрасив, — ответила Шарлотта.
Последовала пауза, после чего Тома спросил:
— Что между вами было? Похоже, тебя мучают воспоминания.
— Ничего не было. Просто ты слишком подозрителен.
Она почти поверила в это сама. Она была к Серио абсолютно равнодушна, почти совсем не думала о нем и поэтому не испытывала никакого чувства вины.
Тома замолчал, и Шарлотта задумалась о великолепии спустившейся ночи, о боязни остаться одной и о том, что рядом с ней Тома. Его лицо в темноте было теперь обращено в ее сторону. Их глаза говорили то, что не осмеливались сказать губы из-за присутствия прогуливающихся мимо людей.
— Тома, — произнесла она еле слышно.
Он привлек ее к себе. Она содрогнулась, когда он стал нежно поглаживать ее затылок и шею.
— Тома…
— Пошли, — сказал он ласково, — нам пора, твоя мама будет беспокоиться.
— Нет.
— Пошли…
Им надлежало явиться в дом и для вида попрощаться друг с другом перед мадам Морель и Луизой. Тома думал о потерянном дне, о своем разбитом счастье. Им надо было бы провести эту ночь вместе, чтобы забыть свою первую любовную ссору, но это было невозможно, и его мучило чувство сожаления. Шарлотта приникла к нему, спрятав лицо в его плаще, и так замерла, словно каменное изваяние. Тома пришлось взять ее за руку и повести за собой. Всю дорогу она шла словно в воду опущенная, а он насвистывал песенку Беранже, немного фальшивя.
Следующим вечером они снова встретились дома у Тома в Париже и помирились. Шарлотта быстро успокоилась, будучи полностью уверенной в любви Тома. Некоторое пресыщение его обществом делало ее недостаточно благодарной за эту любовь.