Она продолжала вести жизнь, которая в общем и целом ей нравилась, пытаясь познать все и не вдаваясь в детали. Вокруг нее гудел Париж. Город был украшен в честь дня рождения императора — пятнадцатого августа. Многие парижане уехали отдыхать, однако город оставался экзотичным космополитическим центром, где человеку достаточно выйти на улицу, чтобы насладиться неповторимым городским колоритом.
Парижские бульвары были великолепным достижением той эпохи, отразившей в себе всю пышность и экстравагантность второй империи. От площади Звезды до площади Согласия, от Мадлен до конца Итальянского бульвара было выставлено все, чем Париж мог похвастать с точки зрения элегантности, богатства и экстравагантности. Итальянский бульвар стал центром жизни светского общества, а старые, когда-то богатые улицы отошли на второй план. От Оперы до Тортони бульвар заполняла нарядная толпа. Люди сидели в кафе, устроенных на тротуарах, или фланировали по улице с тросточками в руках.
Шарлотта любила ходить туда одна. Она шла быстро, как будто куда-то спешила. Она еще носила траур, но позволила себе добавить к нему несколько ленточек. Одетая во все черное, от острых носков ботинок до ручки небольшого зонтика, она находила огромное удовольствие в подборе своей одежды. Ее наряды были выдержаны по последней моде, строго по ее фигуре, украшены длинными бусами. На нее обращали внимание. Мужчины, привлекательные и не очень привлекательные, устремляли на нее свои взгляды, и ей это нравилось. Она чувствовала себя неотразимой и ела только один раз в день, чтобы сохранить свою стройность.
К тому времени в моду вместо кринолинов вошли экстравагантные турнюры, в которых женщины порхали, словно кентавры. Шарлотта купила себе два таких наряда и присматривалась к третьему — интригующе-фиолетового оттенка, с белыми розами на поясе. Она часто делала покупки в магазине Гран Мезон на улице Пти-Шамп. Магазин был довольно дорогим, и она была поражена размером счета, на оплату которого пошла значительная часть суммы, полученной ею за новеллу, опубликованную в «Клерон». Поэтому, когда Тома предложил купить ей третье платье, она не отказалась.
Тома нравилось делать ей приятное, хотя он не одобрял наряды, которые она покупала, и стиль, которого она придерживалась. Однако он ничего не говорил Шарлотте об этом, опасаясь, что она обвинит его в плохом вкусе. Затем она захотела продемонстрировать свои наряды и они стали выходить в люди. Они сходили в театр, варьете и оперетту. Не желая портить ей настроение, Тома не возражал, хотя сам предпочел бы другой образ жизни.
Пролетели первые две недели августа. Париж жил своей обычной жизнью. Благодаря хорошей погоде небо над коньками крыш было постоянно голубым, а улицы полны праздно прогуливающимися людьми.
Наступило пятнадцатое августа. Император заболел, но торжества не отменили. Париж оказался в своей стихии. Сверкающий фасад богато иллюминированной Триумфальной арки был украшен светящейся императорской короной и надписью «Наполеон».
— Когда я вижу эту надпись, — сказал, пряча ностальгическую улыбку, пожилой человек в толпе, — мне кажется, что речь идет о том, настоящем человеке.
Люди стояли плотной толпой, смотря на иллюминацию, или бродили под флагами, развивавшимися над площадью Звезды, подобно пиратским вымпелам на мачтах кораблей в гавани.
На протяжении всего дня от площади Звезды до самых окраин города Париж выглядел, как плац для парадов. Всюду маршировали военные оркестры, блистали парадные формы, пели трубы, гремели барабаны. Пуговицы солдат отливали золотом в солнечных лучах, сердца зрителей замирали от звуков бравурных маршей. Вечером на улицах были устроены танцы.
Шарлотта хотела побывать везде и все увидеть, и Тома пришлось сопровождать ее от одного места к другому до самого позднего вечера. На площади Шатле они попали в толпу, и на некоторое время он потерял ее из виду. Люди танцевали, и Шарлотта была в самой гуще событий, счастливая и возбужденная, но немного напуганная тем, что оказалась в плотном людском круговороте.
Она оглянулась, ища в толпе высокую фигуру Тома, и увидела бледного белокурого молодого человека, который наблюдал за ней, прислонившись к столбу. Он стоял в свете фонаря, как бы выделявшего его из окружавшей темноты.
Шарлотта неотрывно смотрела на юношу, чья необычная красота и очень светлые волосы, длинные в соответствии с романтической модой, выдавали в нем иностранца. Свет падал на выдающиеся скулы, страстные темные глаза, короткий прямой нос и четко очерченный рот. Под хорошо пригнанным черным костюмом была свободная рубашка, соответствовавшая, как и прическа, романтической моде. Костюм не мог скрыть крепкую мускулистую фигуру, разительно контрастировавшую с холеными тонкими руками и грациозным наклоном головы. Он внимательно смотрел на Шарлотту, как будто любил или ненавидел ее всю жизнь. «Кто он? — подумала она. — Какое странное лицо. Наверное, он поляк».