Я готов в этом признаться, дорогой друг, поскольку в самом этом деле есть своя поэзия и мне известно, что вы, особенно вы, придете в хорошее расположение духа, когда узнаете об исключительной простоте моих методов! Вскоре после прибытия сюда мне несказанно повезло и я познакомился с одним выдающимся, известным в городе человеком, истинным джентльменом с прекрасной репутацией, коннозаводчиком и организатором скачек. Я уговорил его присоединиться к нам. Прежде чем подступиться к нему, мне пришлось изрядно поразмыслить, чтобы привлечь его самого вместе с его лошадьми на прекрасную почву нашего Сассекса для создания скаковой дорожки — короче, я уговорил его поселиться поблизости от наших роскошных пещер и бухточек.
Сначала я рассчитывал увлечь мистера Доусона красотами моря, возбудить его любопытство описанием нашего романтического побережья, рассказом об увлекательных приключениях, которые его ожидают, — о ночной охоте с моряками на сов, ночном шествии с раскачивающимися фонарями, чтобы привлечь охотников ночных прогулок на лодках, о дерзких подъемах на утесы, расположенных вокруг Сандитона. Леди, я мог бы и сам выступить в роли вдохновенного сочинителя куплетов, отважного версификатора ночи — Байрона нашего песчаного побережья! Прелесть интриги не оставила его равнодушным. Прельстившись услышанным, он оказался в моей власти. И прошло совсем немного времени, прежде чем он получил мое благословение на свое предложение начать новое грандиозное строительство у нас в Сассексе.
Совсем скоро вы увидите развязку! Совершенно неожиданно мечта моей тетки оказалась близка к осуществлению — и все это произошло с моей помощью. Будущее Сандитона обеспечено! Подобный успех, моя дорогая леди, не является результатом холодной, бездушной коммерции; он проистекает из поэтического мастерства, это — победа настоящего воображения!
И, моя славная мисс Бреретон, я ведь только начал; я строю поистине грандиозные планы. Неужели вы сомневаетесь в том, что мои усилия, предпринятые ради блага леди Денхэм, не будут вознаграждены, притом достойно? Свободный от прежних обязательств, я наконец-то займу полагающееся мне выдающееся положение. Что касается Денхэм-парка, то я буду поддерживать его в состоянии, которого он никогда не знал, даже когда там обитал мой добрый дядюшка. Разумеется, когда его изысканность начнет надоедать, у нас всегда будет возможность ускользнуть в очаровательное убежище — в мой маленький коттедж на южном побережье! Ничто не помешает нашему покою, во всяком случае, не сейчас, когда мое превосходство признал высший свет Лондона. И что же, дорогая Клара, может теперь разлучить нас? Я все еще намерен увезти вас в Тимбукту или на какой-нибудь другой необитаемый остров. Ждите меня. Моя работа на благо нашего прибрежного рая близка к завершению. Мы вдвоем посвятим себя тем чувствам, которые доступны только смертным — «в них меньше земного, чем небесного». Я недолго пробуду вдали от вас, потому что я, как всегда, и даже больше, остаюсь только вашим. И т. д. и т. п.».
Этого нельзя было отрицать. Ее непостоянный герой совершил невероятный переворот. Признаки этого были видны повсюду, по мере того как прибывали коннозаводчики и энтузиасты скачек. Этих людей можно было встретить на Террасе, в библиотеке, в гостиницах и в других местах. Мистер Доусон, еще до своего появления успевший шепнуть словечко кое-кому о том, что для чистокровных скакунов скоро откроется новая беговая дорожка, которая составит конкуренцию самому Лондону, заставил всех умирать от предвкушения зрелища бегов.
Владельцы лавок и магазинов не говорили ни о чем другом, кроме как об удвоении своих запасов и доходов. Миссис Уитби из библиотеки уже отправилась в Лондон на поиски последних новинок и модных безделушек, дабы потрафить вкусам самых требовательных гостей. Что касается владельца гостиницы на Террасе, то его всегда можно было видеть советующимся с поварами и лихорадочно готовящим свои лучшие комнаты.
Когда гостиница оказалась переполнена, остальным пришлось искать себе более скромное жилье где только можно, и не всегда оно находилось в верхней части нового города. Едва ли они могли рассчитывать на приличное жилье у простого городского люда, но, похоже, это не обескураживало настойчивых приезжих. В соседних поселениях, где остановились эти джентльмены, только и разговоров было, что о новой беговой дорожке. Она стала единственной темой для бесед.
Приезжие лондонцы не обращали практически никакого внимания на отсутствие удобств в зачастую мрачных и запущенных домах на окраинах. Они готовы были мириться с чем угодно, лишь бы только остаться в Сандитоне, удерживаемые своей страстью к предстоящим соревнованиям, к великолепным животным, которым еще только предстояло стать открытием сезона.
Леди Денхэм приветствовала подобную активность, она считала это подтверждением ее неизменной веры в «свою» Аркадию.
— Вы сами видите, мой дорогой мистер Паркер, — заявила она, — хотим мы того или нет, мы не сможем избежать должного признания всего мира. Оно обязательно придет к нашему Сандитону, который подобен алмазу. Как может быть иначе? Нас будут искать, мы будем пользоваться спросом! Кто на этом побережье может сравниться с его природными, благословенными красотами? Уж во всяком случае, не Бриншор!
Мистер Паркер, наблюдая за подобной бурной активностью, не ощущал в себе такой уверенности. Его пугал изменившийся тон деятельности, его грубые звуки, его головоломная скорость. Правду сказать, вновь прибывшие «спортсмены» обращали мало внимания на природный феномен Сандитона; для них не представляли интереса его режимы оздоровления.
Этих джентльменов гораздо больше беспокоили другие вещи: правильное размещение своих лошадей, влажность атмосферы, частые смены температуры, а также ветры и шторма, нередко налетающие с неспокойного моря.
Нельзя было их встретить и среди тех, кто ранним утром обливался морской водой. Если они и спускались на этот прославленный пляж, то только затем, чтобы вступить в переговоры с простолюдинами, подыскивая себе мальчишек, которые могли бы кормить и прогуливать лошадей, а также для выполнений других мелких поручений.
Что касается самого известного их гостя, мистера Доусона, то его активное участие во всех делах, имеющих отношение к местным мероприятиям, стало сразу же заметно всем и каждому. Казалось, его интерес к жизни рыбаков Сандитона не знает предела. Он буквально заучивал наизусть их рассказы о подвигах, расспрашивал о подробностях их ремесла, о последних уловах.
Особенно поражал тот факт, что для этого джентльмена работа продолжалась круглые сутки. Похоже, что ночная работа привлекала его ничуть не меньше, чем дневная, или, по крайней мере, заслуживала пристального внимания.
Мистера Доусона интересовали типы кораблей, стоящих в порту, его люггеры с квадратными парусами, рыбацкие лодки, прогулочные гребные суда, даже проконопаченные шлюпки. Никто не мог избежать его расспросов, даже самые грубые и несдержанные моряки, которые прибывали с континента или возвращались из долгих тяжелых плаваний по дальним морям. Он беседовал с ними и с теми наблюдателями, которых расставляли на вершинах утесов, чтобы они подавали сигналы приближающимся кораблям; он заводил дружбу с контрабандистами, слушая их сказки о том, как им едва удалось ускользнуть от таможни. Уютно чувствуя себя в их пещерах, он даже иногда угощался чаем, добытым в контрабандных рейсах.
Доусон стал их знакомцем, ему доверяли, он был знаком с их тайными приемами и с тем, какие они переправляют грузы, заглядывал в их бухгалтерские книги. Исследования сего джентльмена проводились с соблюдением всех приличий: он не совершал никаких сделок, обменов и никогда не уносил никаких товаров после таких встреч. Благодаря своей нескончаемой щедрости — мистер Доусон ввел различные способы поощрения, дабы все оставались довольны, — он смог стать желанным гостем везде, где только ни появлялся.
В течение всего этого времени новости о его гигантском предприятии, затеянном ради блага общины, быстро распространились по всей округе. Его репутацию укрепила и доброжелательность горожан. Пока на будущей скаковой дорожке продолжалась работа, лондонский коннозаводчик превратился в значительное лицо города. Его ночные похождения воспринимались как эксцентричные выходки, в то время как его дружеские отношения с жителями деревушки только улучшались. Пока все так продолжалось, будущее Сандитона можно было считать обеспеченным.