Долгов (входит, держа под руку Ворохлова). А я хотел вас попросить, милейший Илья Иванович, не можете ли вы мне ссудить немножко денег?
Ворохлов. С удовольствием, с удовольствием. Вам сколько: пятерочку? десяточку?
Долгов. Нет, мне не пятерочку, мне рублей восемьсот. Ненадолго.
Ворохлов. Восемьсо-от. Нет, вы уж на меня не пеняйте. Не могу-с. Это я никак не могу-с. И раньше не мог и потом никогда не смогу. Уж не осудите.
Долгов (смеется). Я ведь это знал! Ха-ха-ха. Я ведь знал, что вы так скажете. Я нарочно и спросил. Не сердитесь, я пошутил.
Ворохлов (смотрит на него лукаво, но без улыбки). Ничего-ничего, я ведь знал, что шутите, я ведь это тоже шутя, отказал-то.
Долгов громко смеется. Оба уходят.
Арданова (входя). Илья Ильич, где вы? Где же вы?
Илюшечка. Я здесь, Лизавета Алексеевна. Я здесь.
Арданова. Вам скучно, Илюшечка. Да что с вами поделаешь. В карты вы не играете, разговоров не разговариваете, за дамами не ухаживаете. Ну, садитесь сюда. Скажите, вам нравится Полина? (Садится на диван.)
Илюшечка. Нет, Полина Григорьевна мне не нравится. Конечно, она очень милая. Только мне не нравится.
Арданова (улыбаясь, напевает). Танцуй, Робинзон. Мы тебя прославили, на ноги поставили… Илюшечка, что это за дурацкая песенка? Привязалась ко мне, не дает мне покоя вот уже второй день. Надоела, и такая неотвязчивая.
Илюшечка. А я вам новую книжку стихов принес. Только ведь сегодня нельзя будет читать?
Арданова. Не знаю, может быть, позже. Русские стихи?
Илюшечка. Да, русские. Я больше люблю русские. А вы?
Арданова. Скажите, Илюшечка, какого вы мнения об Долгове.
Илюшечка. Я не знаю.
Арданова. Не знаете? (Задумчиво.) Вот и я тоже не знаю. (Думает.) Илюшечка, о чем вы сейчас подумали?
Илюшечка. Я все обдумываю один план. Я ведь ужасно стихи люблю. Так вот, если, не дай Бог, папенька умрет и если, Бог даст, оставит мне состояние, так я непременно начну журнал издавать. Приглашу самых, самых лучших поэтов. Господи, как хорошо будет. Как славно.
Арданова (улыбаясь). Смешной вы мальчик. Скажите, Илюшечка, ведь вы не будете пьянствовать? Правда, не будете?
Илюшечка. Нет, Елизавета Алексеевна, никогда не буду. У меня, Лизавета Алексеевна, когда я маленький был, гувернер был, француз мосье Бажу. Так он страшно пил и, чтоб я маменьке не выдал, потихоньку меня наливкой угощал. Ведь если б у меня склонность была, я бы привык, а вот, видите, меня не тянет. Так я принесу книжку, у меня в передней?
Арданова. Ну, хорошо.
Илюшечка уходит. Лизавета Алексеевна смотрится, напевая, в зеркало. Входит Долгов.
Долгов. Вы одна?
Арданова (несколько испуганно). Да.
Долгов. Я хотел бы вам сказать… Елизавета Алексеевна, помните, недели две тому назад, вы как-то сказали, что любите красный мак. И вот… Словом, те цветы, которые вы получаете каждое утро… это я их вам посылал. Вот все, что я хотел сказать.
Арданова (растерянно). Мне кажется… что я это знала.
Долгов (смотрит ей пристально в глаза). Мне кажется, Лизавета Алексеевна, что мы очень, очень многое знаем друг о друге. (Выпрямившись.) Теперь я пойду.
Арданова (встрепенувшись). Подождите, подождите. (Протягивает к нему руки.) Я должна вам сказать…
Входит Арданов.
Арданов. Ах, вы здесь, Андрей Николаевич. Идемте же.
Долгов идет к двери. Арданов остается.
Арданов. Представь себе, Лиза, Ворохлов непременно тащит меня отсюда в клуб. Да и Иван Андреич тоже собирается. Придется пойти, хотя я и дал тебе слово. Но ты сама понимаешь, как-то неловко отказываться. Играть я, конечно, не буду, я только так…
Арданова (рассеянно). Хорошо, хорошо…
Арданов. Так я иду. Поторопись с ужином. (Уходит).
Илюшечка (входя). Вот моя книжка.
Арданова. Илюшечка. Милый. (Закрыв лицо руками, опускает голову на стол.)
Илюшечка. Что случилось с вами? Лизавета Алексеевна?
Арданова. Случилось, Илюшечка. Случилось.
Илюшечка (испуганно). Что?
Арданова. Страшное случилось.
Илюшечка (отчаянно). Лизавета Алексеевна.