Выбрать главу

— Я преподавала вам иностранный язык, — представилась Анастасия Кирилловна. — И потом с удивлением узнала, что вы руководите таким крупным предприятием. Так вам мой зять нужен?

— Прекрасно вас помню. А Николай Николаевич, выходит, ваш зять? А я теперь его подчинённый. И вынужден попросить, чтобы вы сообщили ему, что он очень нужен на службе. Лосева я уже вызвал в ОПБ.

Значит, заочной очной ставки с сыном «матеньки» не избежать, ведь алиби зятя «домашний прокурор» будет проверять со всей тщательностью.

Тем не менее, Демьянов за этими обыденными делами отдыхал после той нервной ночи в кабинете Берии. Ещё бы! Воронцову даже лучше него было известно, за что на самом деле сняли и расстреляли Лаврентия Павловича. А касаться этой темы он пока не хотел. Зная жёсткий характер «главного сталинского палача», вполне реально было нарваться на его немилость, чтобы информация о навороченных Берией делах в области национальной политики не дошла до «Хозяина». Да, ошибся, как выяснилось в итоге. Но ценой этих ошибок стало ускорение развала СССР, и вряд ли Сталин простит такое своему соратнику.

Той встречей Павла Валентиновича с наркомом пока дело ограничилось. Парня, у которого полностью поменялась память, надо было легализовать, и этим делом сейчас занимался Удовенко, признавшийся, что не может спать, не «приняв на грудь» стакана водки.

Что ж, Сашку вполне можно понять. Ведь только он из всех родственников знает, что Васи, всего, что связано с личностью его племянника, уже не существует, а ему приходится честно смотреть в глаза сестры и врать: всё будет хорошо, и её сын когда-нибудь снова обретёт память. Нужно только потерпеть. Всего лишь до конца жизни, блин, потерпеть.

Но на этом «фронте», вроде, всё развивается благополучно. Убитым горем родителям жертву несчастного случая предъявили, друг друга они благополучно (Павел — не без помощи «дяди») в госпитале НКВД опознали. А поскольку встреча была «в порядке исключения» (ведомственная принадлежность медучреждения такая), на ближайшие две недели об охах-вздохах несчастных родителей можно не беспокоиться. Самочувствие попаданца нормальное. Главное — никаких признаков некроза тканей, через которые прошёл мощный электрический разряд.

Парня оставили отлёживаться в охраняемом боксе. А чтобы жизнь мёдом не казалась, снабдили бумагой и велели вспоминать всё, что связано с модернизацией и увеличением моторесурса авиадвигателей, существовавших на начало войны.

— Была бы возможность пощупать их руками, увидеть в разобранном виде в том состоянии, что они сейчас производятся, я бы лучше с этим справился, — пожаловался Воронцов.

— Появится, — заверил его Демьянов. — Ты просто сам представь, как отреагируют Швецов или Климов, если к ним в КБ явится пятнадцатилетний пацан и начнёт пальцем тыкать, что нужно сделать, чтобы двигатели, которые они выстрадали, заработали лучше.

— Представляю, — засмеялся Павел.

— Пиши и рисуй пока по памяти. И не забывай писать обоснования тех или иных технических решений. Это пока пойдёт по линии рекомендаций от авиационного отдела ОПБ-100, которые они просто обязаны проверить. Нам позарез нужно добиться, чтобы эти движки к началу войны стали долговечнее и мощнее.

— Нашёл кого агитировать, — фыркнул Павел Валентинович. — Для тебя это всё — чистая теория, а я столько их перебрал на фронте, что тебе и не снилось. Как считаешь, если я с АШ-62 начну, нормально будет?

— Более чем. Если моторы «Ишаков» догнать по ресурсу до моторов Ан-2, то столько жизней спасём! Сам же помнишь: самый массовый самолёт на начало войны. Только не забывай, что по нынешней спецификации он ещё зовётся не АШ, а М-62. А потом займись М-82. Он, насколько помню, в твоё время ставился на Ил-14. Надо подтолкнуть Лавочкина, чтобы тот поскорее сделал Ла-5. К 22 июня, конечно, уже не успеем, но даже если он взлетит хотя бы в середине 41-го…

— Описание «шестьдесят второго» двигателя принеси. Легче работать будет.

— Ворожейкин принесёт.

— Кто??? — обалдел Павел.

— Тот самый, тот самый. Которого ты знаешь как Дважды Героя. Еле удалось урвать себе, да и то — лишь из-за его травмы позвоночника, полученной на Халхин-Голе. Своих «звёздочек» он теперь уже не получит, но зато куда больше сделает для того, чтобы советские самолёты поскорее сравнялись с немецкими и превзошли их. И это… Ни слова ни о моём, ни о твоём иновременном происхождении. Об этом знают единицы людей.

— Знаю. Саша уже инструктировал.

— Ты для Арсения Васильевича — гениальный конструктор-самоучка, найденный НКВД и находящийся под жёсткой опекой «конторы». Не больше.